Девочка контролёра. Право на любовь - стр. 43

Нет, это ни кто-то высокопоставленный, ни один из отморозков братьев Багз. Всего лишь охранник, страшный и жутко огромный. Тот, кто вчера стащил с моей головы мешок, когда приволок сюда.

Он неторопливо делает пару шагов вперед и бросает из-под насупленных бровей один быстрый, но такой красноречивый взгляд, что я вся вытягиваюсь струной. Жуткие глаза заставляют проглотить любые вопросы, если я их хотела задать. Не говоря ни слова, громила наклоняется и неаккуратно ставит на пол тарелку и стакан воды. Жест полон небрежности, отчего посуда глухо звенит, а часть жидкости просто выплескивается.

Смотрю на пролитую воду и злюсь.

Сильно злюсь.

Сжимаю кулаки и желаю придушить мерзавца. И все из-за жажды. Ощущение, что мне дай ведро – и то будет мало, чтобы утолить потребность, накатывает огромной волной и грозит накрыть с головой. Всячески сдерживаю порыв и приказываю себе не дурить: стоять на месте, а не нестись вперед, плюя на препятствия.

Я всегда была доброй и почти всепрощающей, но люди, действительно, меняются. Ощущаю это на себе.

Одна радость, громила не задерживается. Освободив руки и делая вид, что меня не существует, он спокойно разворачивается и выходит наружу. Через секунду слышу щелчок. Дверь вновь запирают.

Раздумываю ли я хоть секунду, прежде чем рвусь вперед?

Нет.

Боюсь ли, что в еде или питье подмешали что-то опасное?

Да когда?

Мозг отключается, перед глазами маячит лишь одна цель – вода! Все страхи по боку, жажда управляет телом и диктует, что нужно делать.

Уговариваю себя – торопиться не следует, но останавливаюсь лишь тогда, когда на дне остается небольшой глоток. А мне мало. И хочется плакать… но организму требуется вся жидкость, чтобы продержаться непонятное количество времени. И слезы сейчас ценны.

Почти силой переключаю внимание на непонятную бурду, склизкую серую массу, размазанную по тарелке. Я – не привереда, но содержимое миски только с богатым воображением и большой натяжкой можно назвать кашей. Стараюсь не кривиться и, прежде чем приступить к трапезе, перемещаюсь назад на лежанку. Без аппетита засовываю в себя нечто пресное и малосъедобное и жую, жую.

В этот день больше ничего не происходит. На следующий все повторяется с идеальной точностью.

Вот только жажда уже буквально разрывает на части, да и сил, чтобы двигаться, остается меньше. Экономя внутренние резервы, бездумно валяюсь на матрасе, мало реагирую на вонь от помойного ведра и непрестанно гляжу вверх. Через окно я вижу кусочек серого мрачного неба, но оно все равно меня радует.

Третий день всё меняет. Я не успеваю проснуться, как с шумом отворяется дверь и ударяется о стену. В этот раз охранник не проходит внутрь, а громко и грозно рявкает: