Девочка контролёра. Право на любовь - стр. 2

Ви-но-ва-ты!

Я знаю наверняка, хоть и не могу ни одной живой душе признаться в этом. Иначе меня с позором выкинут из присяжных заседателей, впаяв обвинение в сокрытии личных данных, ведь родственники не имеют права участвовать в таких слушаниях.

Суд должен быть независимым, честным и непредвзятым. Стерильным, чтоб его, на эмоции и чувства.

А я повержена этим самым эмоциям.

Я киплю.

Я ненавижу.

Я презираю.

Я мечтаю сделать с этими холеными извергами всё то, что они проворачивали, издеваясь над слабыми, беззащитными девочками.

Я мечтаю сплясать на их могилах.

У меня есть на это право, пусть я и присвоила его себе самолично. А все потому, что моя сводная младшая сестренка их опознала. Сразу и наверняка. Без всяких «мне кажется» и «они похожи».

Четко и мгновенно. Но, к сожалению, показаний дать не успела.

Она оказалась одной из тех двоих слабовольных девчонок, которые… сдались. Сломались. Не смогли пережить моральную травлю, насилие и унижения.

И покинули этот мир, посчитав смерть – лучшим выходом. Дурочки. Какие же они дурочки. Ведь всё и всегда можно решить, исправить, забыть, заменить, пока ты жив. А вот в ином случае уже без вариантов.

Моя сестренка, Ждана Санти, не захотела бороться. Слишком чистая, слишком правильная, слишком нежная и ранимая для нашего жестокого мира, вырвавшись из мерзких лап насильников, она выбрала путь слабых. Однако, пока находилась во вменяемом состоянии, успела рассказать достаточно. Да еще такое, от чего волосы на голове дыбом встали, а по коже ледяные мурашки побежали. А именно то, что почему-то до сих пор, спустя два месяца, еще не выносится на прилюдное обсуждение, а умалчивается, как несущественное.

Но я-то знаю.

Багзы создали свой клуб не столько для себя и таких же озабоченных как они дураков-людей, сколько для двуликих, любящих развлекаться время от времени с человеческими самками. Ждана была тому свидетелем. В один из вечеров она видела оборотней, отбиравших себе невольниц для частной закрытой вечеринки. И эти девочки назад уже не вернулись. Как весело про них сказали охранники, избивавшие девчонок из-за любой провинности: «Самое лучшее мясо пропало».

Чтобы не сильно привлекать внимание своим не совсем подобающим видом, точнее, чтобы поменьше демонстрировать всю ненависть и презрение к тварям, которых сложно называть людьми, отворачиваюсь и принимаюсь рассматривать убогое помещение.

До чего же глупой и наивной я была еще пару месяцев назад, когда считала, что зал судебного заседания очень похож на театр: обвинитель гордо и высокопарно, размахивая руками, толкает речь, адвокат стирает платочком пот и блещет красноречием, само дело рассматривают всего за час, а в конце судья стучит молоточком.