Девочка Кая - стр. 14

Слава никогда не целовал меня так. А если бы это случилось, боюсь, я просто захлебнулась в его слюнях.

– Это неправильно, так нельзя, – цеплялась я за последние всполохи незамутненного разума.

– Кому нельзя? – улыбнулся Кай, продолжая прижимать меня к себе.

– Мне.

– Ну так ты ничего и не делаешь. Это же я тебя целую, а мне можно все.

И как с этим спорить?

(Вадим)

Смотрю на нее и мысленно уже целую. Была хороша, а сейчас стала еще краше. Сидит передо мной в красном вязаном платье. От глинтвейна на щеках играет румянец, глаза блестят. О чем думает? Хотелось бы, чтобы о нас. Но, увы. Нет больше никаких "нас".

– Ты счастлива?

Поднимает она на меня удивленный взгляд. Да, мне, черт возьми, важно это знать. И не потому, что я охрененно благороден и желаю ей счастья. Нет. Не желаю. Я каждый день мечтаю, чтобы она страдала рядом со своим хлюпиком. Так у меня хотя бы была призрачная надежда, что она уйдет от него.

– Счастлива, – растягивает фальшивую улыбку.

– Врешь, – вспоминаю слова ее сына о том, что она часто плачет. Давлю ее тяжелым взглядом. Правильно, как не плакать, если вместо нормального мужика одно разочарование. Помню, как она сама же жаловалась мне на него. Почему тогда с ним осталась?

– Вадим, что ты от меня хочешь? – устало вздыхает и делает еще один глоток ароматного напитка.

– Ксюш, скажи честно, ты меня любила или все твои слова и эмоции были лишь игрой? – это для меня сейчас важнее, чем знать, как там у нее дела с недомужем. Но она молчит. Замечаю едва заметное подрагивание ресниц. – Я хочу знать.

– Любила, Вадим. Очень любила. Но это уже ничего не значит, – как же она ошибается. Для меня значит. – Мне пора, – вскакивает, чтобы уйти.

– Я провожу. Вскакиваю практически одновременно с ней.

– Нет, – резко выставляет ладонь, тормознув меня. – Мне не хотелось бы, чтобы Слава знал, что ты здесь. Ему будет неприятно.

– А с какой радости я ему должен приятное делать? – злюсь и одним рывком хватаю ее за руку. Кожу моментально обжигает. Теплая колючая волна бежит от кончиков по руке к самому сердцу. А мысли будоражат воспоминания. До мельчайших подробностей помню все ее изгибы и нежность кожи. Каждый ее стон помню. Томный, сладкий, как мед. Услада для моих ушей. Интересно, под Гуровым она так же стонет?

– Оставь меня, – вырывается и цокает каблучками в сторону гардероба.

Сдерживаю себя из последних сил, чтобы не рвануть за ней и не прижать к стенке силой в каком-нибудь узком коридорчике. Знаю, что сама она в руки никогда не дастся. Я и тогда ее практически силой заставил обратить на себя внимание. В этом вся Ксения. Сама ни на что не решится. Скромная и правильная слишком. Я бы и сейчас забрал ее у этого ушлепка Славика. Но все изменилось с появлением у них ребенка.