Девочка из снов - стр. 6
Иса прикрывает глаза. И касается лбом прохладной стойки. Завожу мотор и кошусь на него тайком.
– Что значит «женщина, которая дала тебе имя»? Это была не мать?
– Нет. Я – подкидыш.
Неожиданно он поднимает ресницы, и наши взгляды снова встречаются. Тело прошибает ток. Какой-то очень откровенный у нас выходит разговор. Наверное, это и есть синдром попутчика. Может, и мне стоит поделиться чем-нибудь эдаким? Вдруг станет легче, а?
Наезжаю на кочку, машина подпрыгивает. Иса шипит от боли.
– Извини. – Я облизываю пересохшие губы.
Он смотрит на меня, не отрываясь. И мне вдруг становится так нестерпимо душно, что я открываю окно. Черте что.
– Ты очень красивая, знаешь?
Подкат стар, как мир. На него вообще не стоит обращать внимания. А я какого-то черта обращаю. Сильнее стискиваю в ладонях баранку. И сбавляю скорость до минимальной. В моей душе так много горечи, что я боюсь выжечь себе нутро, расплескав её на этом бездорожье.
Он не виноват. Он просто не знает, как много бед мне приносит моя красота. О, я бы многое отдала, чтобы поскорее от нее избавиться. Состариться, растолстеть, покрыться морщинами… Все, что угодно.
– Я что-то не то сказал?
– Да нет. Это священная гора, – тычу пальцем в окно, резко меняя тему. – Существует поверье, что здесь живут духи. Кстати, может быть, в образе мишки к нам явился один из них. Художественный образ медведя в местном фольклоре – персонаж неоднозначный. Он соотносится как с верхним, так и с нижним мирами. Что само по себе необычно.
– И что его появление может означать? – в черном взгляде Исы нет и тени улыбки.
– Понятия не имею, – я натужно смеюсь. – Ничего не знаю о духах.
– А мне показалось, ты разговариваешь с ними на одном языке.
Стискиваю пальцы так, что они белеют.
– Нет. Я не сумасшедшая.
А в голове эхом:
– Марья Сергеевна! У Каргиловой крыша уехала! Марья Сергеевна!
– Ну, что такое опять?
– Лешка Вавилов нечаянно попал из рогатки в птицу. А у этой – того... Вот, сами посмотрите… – тараторит Машка Самойлова.
– Она ему когтями все лицо расцарапала. А теперь сидит с этой птицей в обнимку. Вся в кровищи, Марья Сергеевна! – вторит ей Лерка.
– Еще бы! Лешка ей полбашки снес. Все же меткий, а? Может, у него и правда отец – охотник?
– Да пьяница он, – возражает кто-то.
– А эта точно не в себе. Ее в психушку надо! Вы как хотите, а я не буду рядом с ней спать!
– Твою мать, что ты творишь?! – возвращая меня в реальность, кричит Иса и довольно резко выкручивает вправо руль. Бью по тормозам. Дрожащими руками заправляю за уши упавшие на лицо пряди. Черт! Мы чуть было не сорвались с обрыва. Дорога здесь опасная и не прощает невнимательности. Чем я вообще думала, позволяя воспоминаниям взять над собой верх?