Девочка из прошлого - стр. 34
Михаил стоит, оперевшись на стол и сложив руки на груди. Скользит по мне сальным, оценивающим взглядом. Довольная, торжествующая ухмылка растягивает его губы. В глазах так и пылает откровенная, ничем не прикрытая похоть. Они буквально горят от предвкушения и прожигают меня насквозь.
Неприятный морозец пробегает по позвоночнику, зябко передергиваю плечами, но взгляд не отвожу.
— Рад тебя видеть, Виктория, — с придыханием говорит Михаил и расплывается в ленивой улыбке. Какой же все-таки мерзкий тип.
— Не могу сказать того же о себе, — спокойно отвечаю, гордо вздергиваю подбородок и прохожу к противоположной стене. Мне нужна небольшая передышка, от напряжения начинают подрагивать мышцы.
— Это скоро изменится, — несется мне вдогонку. — Ты будешь ждать наших встреч.
— Сомневаюсь, — хмыкаю я и с деланым равнодушием пожимаю плечами. Чем ближе мы подбираемся к сути нашей встречи, тем сильнее начинает вибрировать внутри. Боюсь его реакции, но в то же время хочу ее увидеть.
— Надеюсь тебе хватило времени, чтобы подумать над моим предложением?
— Вполне, — отзываюсь осторожно и разворачиваюсь к нему. Его взгляд блуждает по моему лицу, но не может найти ни одной эмоции. Я все надежно спрятали внутри, оставив лишь непроницаемую маску.
— И каков же твой положительный ответ? — спрашивает с нажимом, пытаясь надавить своей энергетикой, но я тверда и непреклонна, словно камень.
Михаил понимает, что что-то не так. Вижу, как нервно дергается его кадык, и не успеваю сдержать язвительную усмешку.
— Нет, — говорю холодно и четко, без единого шанса на сомнение.
— Что? — Он хмурится, не веря своим ушам, и сжимает кулаки, видимо, начиная злиться.
— У тебя плохо со слухом? — надменно приподнимаю бровь и повторяю специально для тупых и упрямых ослов: — Я. Сказала. Нет!
Его лицо стремительно меняется. Довольная улыбка слетает с него, а вместо нее проявляется звериный оскал. Желваки отчетливо проявляются, а в глазах появляется лихорадочный блеск.
— Ты понимаешь, что тогда будет? — цедит он сквозь зубы.
Меня трясет от страха, но нельзя показывать ему свои эмоции. Складываю руки на груди, закрываясь невидимой стеной, и вскидываю голову.
— Что же? — с вызовом смотрю в глаза, едва сдерживаясь, чтобы не грохнуться в обморок. Куда я лезу? Мне никогда не одолеть этого людоеда.
— Ты сядешь, — шипит гневно Михаил, буквально выплевывая каждое слово. — А твоя малютка-дочь отправится в детский дом.
— Какое же ты ничтожество, — хмыкаю я и качаю головой. — Я лучше сяду, чем лягу под тебя. Так доходчиво?
— Что ты… — хватает меня за плечо и дергает на себя. Внутри все леденеет от ужаса, но сил хватает, чтобы вырваться из его грязных лап. — Я тебя уничтожу!