Девочка для Беса - стр. 8
Мне настолько страшно за себя, за свою жизнь, что снова начинает подташнивать. Только бы он со мной ничего не сделал, только бы отпустил… Я же ведь ничего такого не сделала. Ладно, если бы я выходила на сцену в каком-нибудь развратном наряде, флиртовала с гостями, делала недвусмысленные намёки. Такое поведение могло бы натолкнуть на определённые выводы. А так… Всё всегда закрыто, максимум, который я себе позволяю — обнаженные руки. Исполнила свой репертуар и тихонько ушла. Тогда почему всё это происходит именно со мной?
— Если ты хотела устроить пикник под луной в лесу, то выбрала не подходящее время года, мёд мой, — спокойным, немного скучающим тоном произносит мужчина и нажимает какую-то кнопку на панели своей двери.
Перегородка тут же наглухо разделяет пассажирский сектор с водительским.
Меня передёргивает от этого обращения.
Мёд мой…
Вроде бы звучит очень даже ласково и необычно, а неприятные мурашки по спине всё равно проходятся. Потому что той самой ласки в голосе Беса не слышится. Так, как говорит он, обычно, обращаются к любимым лошадям или собакам, но уж точно не к людям.
Глотаю слёзы и продолжаю смотреть перед собой. Стёртые коленки неприятно пекут, ровно, как и щека. Я смотрю на свои руки. Они грязные, а несколько ногтей сломано. Так мерзко вдруг становится на душе.
— Изнасилуете меня, а потом убьете? Или сделаете всё наоборот? — Шепотом спрашиваю, шмыгая носом.
— По-моему, я уже чётко обозначил наш план на сегодняшний вечер, — спокойно отвечает мужчина и подает мне пачку влажных салфеток. — Не думал, что приглашение на ужин спровоцирует тебя на побег. Красоту свою нужно мужчине дарить, а не безрассудно портить ее.
Я слушаю этого человека и никак не могу поверить в то, что всё происходит на самом деле. Похоже, для него это вполне нормально — заприметить девушку и не спрашивая ее разрешения, увезти туда, куда заблагорассудится. Вот так просто. Увидел. Взял. Забрал. Варварство какое-то!
— Я не хочу с вами ужинать, — шепчу и вытаскиваю салфетку, чтобы стереть капельки крови с поцарапанной щеки.
— Не помню, чтобы я задавал вопрос по этому поводу, — абсолютное спокойствие в голосе, будто мы просто что-то обсуждаем, что-то такое незначительное, что даже проявлять хоть какие-то эмоции не обязательно.
— Выпустите меня немедленно! — мое бессилие трансформируется в некое подобие агонии и паники.
Я дёргаю за ручку дверцы, но она, конечно же, мне не поддается. В тонированном окне горят огни ночного города. Мы едем в город и этот факт чуть-чуть, но приводит меня в чувства.