Девочка бандита - стр. 14
Смотрю в ее безумные напуганные глаза. Понятно все. Зрачки расширены, не моргает, дыхание прерывистое, дерганная вся, трясется. Ее движения становятся плохо скоординированными, она словно теряется в пространстве.
Так все, пора прекращать эту истерику, а то вон гляди, снова в обморок завалиться. Трахать полумертвую девку уж точно не хочется.
– Так, а ну перестань…Тихо. Тихо я сказал!
Прижимаю ее к дивану, навалившись всем телом, не давая вскочить с места. Все равно-то голая, далеко не убежит, а куртка уже не спасет.
Рычу. Мой повышенный голос наконец действует на нее, но не так, как мне бы того хотелось. Затихает. Сидит как в прострации, только глазами моргает, и ресницами этими своими длиннющими, кукольными.
Делает первый глубокий вдох, уже лучше. Переводит затравленный, болезненный взгляд на меня. Наконец-то осознанный. Узнала. Блядь, не такой реакции я ожидал. Следом за первым узнаванием льются слезы. Много слез, всхлипываний и страха. Стас пищит, вся скукоживается, и закрывается от меня руками. Опять двадцать пять…
Смотрю в ее глаза, пристально вглядываясь в их бездну. Сдохнуть можно просто. Море, а не глаза.
– Ты сейчас спокойно встанешь и пойдешь в душ. Ты в крови вся, нужно смыть. Потом вернешься и оденешься в чистую одежду. Эй, кукла, ты поняла, что я тебе сказал?
Щелкаю рукой перед ее глазами, стараясь вывести девку из прострации, куда она снова, по ходу свалилась. Медленно переводит на меня затуманенный взгляд. Смотрит пристально так, и ресницами своими хлопает. Боится. Меня. Сжимаю кулаки. Хреново.
Осматриваю девочку еще раз. Сидит неподвижно, только сопит, и всхлипывать продолжает, глаза уже красные от слез, губы дрожат. Да сколько можно? Мне вот вообще не нравится ее состояние. Она как заторможенная вся, видимо, еще не отошла от шока.
Тяжело вздыхаю, рукой провожу по лицу. Нет, так дело не пойдет. Если она так и будет продолжать сидеть истуканом, я с ней провожусь до самого утра, хотя сам еще планировал трахнуть ее, хотя бы разок за сегодня.
– Так, а ну иди сюда.
Хватаю ее за талию, пытаясь поднять, но малышка начинает снова выворачиваться, и даже умудряется укусить меня за руку. Больно, мать ее. Зубки то острые.
– Та тихо ты! Да не кусайся, Стася, прекрати!
Услышав свое имя, она словно приходит в себя. Ее тонкий, тихий голосок пробирает меня до костей.
– Нет, пожалуйста! Остановитесь, я сама, сама!
Отпускаю ее. Отхожу даже на шаг.
– Даю тебе десять минут. Если после этого ты не выйдешь чистая из душа, я сам приду, помогу тебе.
Она вся подбирается. Потом видимо представляет, что я могу с ней сделать в душе, и все же кое-как встает с дивана. Продолжая все также кутаться в мою куртку, которая достает ей без малого до колен, плетется в сторону показываемой мной двери душа.