Девиантность в обществе постмодерна - стр. 2

. С моей точки зрения, это существенное повышение уровня индивидуальной и социальной свободы человека при усилении «несвободы», зависимости от современных и предстоящих технологий, включая робототехнику и искусственный интеллект (да и от постоянно отстающей политики…).

Понятие постмодерна неоднозначно понимается и в разное время, и в разных областях науки и искусства[3]. Само наименование нового цивилизационного этапа предлагается, как уже упоминалось, различное: постмодерн, общество постклассическое, постсовременное, постиндустриальное. Нередко происходит смешение понятий «постмодерна» – как характеристики нового цивилизационного периода в истории человечества, и «постмодернизма» – как определенного направления в философии, живописи, архитектуре, вообще искусстве[4]. Нет и единого понимания, когда цивилизация модерна сменяется миром постмодерна. Вероятно, процесс становления общества постмодерна начинается в 1970-е-1980-е годы. Об этом свидетельствуют как реальные проявления нового мира (глобализация, миграция, технологические прорывы, компьютеризация), так и, в частности, временное совпадение концепций «кризиса наказания» (Т. Матиссен, 1974), включенности/исключенности (inclusion/exclusion, Р. Ленуар, 1974), глобализации (Р. Робертсон, 1985) и др.

Различны и объяснения перехода от общества модерна к постмодерну. Например: бюрократическое государство, дисциплинированная олигархическая политическая партия, сборочная линия массового производства. профсоюз старого образца и иерархическая корпорация сыграли важную роль в мобилизации и организации энергии масс людей. Они сделали возможными промышленную революцию и современное государство. Но они подошли к поворотному пункту – по двум причинам: во-первых, они приближаются к пределам своей функциональной эффективности; а во-вторых – к пределам их массового приятия.[5]

Вместе с тем, мы живем в совершенно новом мире, в совершенно новой реальности. «Постмодерн как радикальное изменение во всех сферах человеческого существования»[6]. Это плохо осознается (или совсем не осознается) большинством населения нашего единого, но фрагментарного мира. Хуже (и опаснее) того, – это зачастую не понимается правителями, властями (и не только российскими).

У нас есть неограниченные возможности (за несколько часов переместиться в любую точку планеты; поговорить посредством скайпа с приятелем, находящимся в Австралии или Японии; молниеносно отреагировать на любую новость, высказавшись – «на весь свет» – в сетях интернета) и неограниченные риски, вплоть до тотального самоуничтожения человечества