Девчуля для братвы - стр. 37
Она скрывается, змеится за легкой ухмылкой, небрежными манерами, глумливыми интонациями голоса.
– Конечно, знаю. И давно, - отозвался он. – Разве так встречают старого друга?
– Если он пришел без приглашения, - тяжело взглянул Вольф.
– Когда-то ты говорил, что твой дом – мой дом, - заметил Ильяс. – Даже ключи мне оставил.
– Точно. Только с тех пор я несколько раз менял замки.
– Ну, ты сам знаешь, что это никогда не было для меня проблемой.
– Что тебе нужно, Рахматулин? – Вольф вольготно уселся в кресло – то самое, в котором сидел Ильяс, когда я вышла из ванной. - Поделись, раз я тебе такой бесценный друг.
– Ничего особенного, - Ильяс окинул меня с головы до ног таким откровенным раздевающим взглядом, что Вольф подобрался и подался вперед. – Просто полюбоваться на девочку твою. Глаз не оторвать. Поделишься, в каком борделе ты ее снял? Я, может, себе такую же хочу…
Я видела, что он специально выводит Вольфа на эмоции. Хочет, чтобы тот разозлился, взорвался. Но чем больше было издевательских интонаций в его голосе, тем спокойнее и хладнокровнее становился Вольф.
Еще больше меня возмутило, что он упорно считает меня девушкой легкого поведения. И даже упоминает такое нехорошее слово, как «бордель». Но я не такая! Вот так, отдавать себя за деньги – я бы не смогла… Я слишком стыдливая, закрепощенная…
Тут же вспомнились шутки Глеба. После… ну, этого самого… муж иногда говорил, что меня нужно отдать в бордель, чтобы я поучилась. Чтоб профессионалки показали мне, как нужно… заниматься любовью.
Глеба это возбуждало, а меня шокировало и…
Было неприятно. И вот, я снова и снова убеждала себя, что это просто обычные приколы Глеба. Слова, на которые не стоит обращать внимание. В конце концов, мне достался самый чудесный, милый и нежный парень на свете. Да, мой муж умел быть предупредительным и нежным.
Идеальных людей не бывает. У всех свои заморочки.
Но все-таки я чувствовала. Ощущала, что не удовлетворяю его в постели. Озаботившись, я решила изучить информацию. Краснея от стыда, приобрела в книжном магазине несколько пособий соответствующего содержания.
К сожалению, сколько я ни пыталась, ничего из прочитанного применить у меня не получилось. Не помогал и психолог. Я чувствовала скованность и неловкость. А Глеб только посмеивался.
По-доброму, как мне казалось.
Или я просто убеждала себя в этом…
И вот сейчас, когда Ильяс снова заговорил про бордель, я открыла рот, чтобы возмутиться. Выкрикнуть, что я не продажная женщина. Обелить себя!
Но так ничего и не сказала. Внутренний голос или что-то вроде инстинкта самосохранения, который до этого молчал в тряпочку, приказал мне прикусить язык.