Девальвация человечности - стр. 7

Фестрад располагался на северо-западе страны и был главным сосредоточением основных видов пищевой промышленности: молочная, хлебобулочная, кондитерская и др. С Севера от города располагалась гора Пан, с юга его омывал залив Атль, что позволяло транспортировать продукцию к другим городам, не только по воздуху, но и по морю. Фестрад был наиболее удален от Темвуда, поэтому контролировать исполнение закона, полагаясь на исполнительность уже обладающих властью лиц, мисс Гофман не могла. Все что ей оставалось, это либо самой объезжать отдаленные уголки страны и проверять подчинение закону «О Запрете любви», либо отправлять приближенных лиц, которых было не так много. Вторым по важности человеком среди её свиты, после Гордона Наркисса, был Ат Ментира. Этот высокий и чересчур худощавый мужчина молодо выглядел в свои 50 лет, и отличался сдержанностью манер с крайней скрытностью. Независимый и сильный одиночка с пристрастием к жестокости и обману был убежден в том, что другие люди заслуживают эксплуатации. Именно он и был отправлен на руководящую должность в Фестрад, чтобы регулировать работу нового закона и подавлять вспышки восстаний, на случай если «действенных» методов будет недостаточно. Блестяще вжившись в роль руководителя, Ментира быстро прославился своей любовью к жестокости и насилию, а поддерживав идею Гордона Наркисса в создании «секретного подразделения», он стал лично контролировать работу этой организации в Фестраде и близлежащих городах. Ат Ментира был из тех людей, что приходили в ярость от малейших погрешностей в их идеально созданном порядке. Безупречно чистый кабинет, каждая вещь лежит ровно на своем месте, папка к папке, все разложено по цветам, от светлого к темному. Даже маленькая ручка, что располагается на рабочем столе под углом не идеально параллельным по отношению к какой-нибудь рабочей папке, была способна вызвать искрометное раздражение у этого человека. За этим всегда следовал неконтролируемый всплеск прямой физической агрессии, который всякий раз обрушивался на сочное, нежное тело молоденькой, но бойкой секретарши, терпеливо сносящей каждый удар массивной мужской руки по той части тела, что возможно прикрыть одеждой. Только не лицо, Ментира искренне считал себя ценителем женской красоты, поэтому всегда старался быть обходительным и за каждый свой промах по лицу, дарил секретарше Лиззи очередное изящное украшение, чтобы извиниться за неаккуратный синяк, так не красиво уродующий столь чудесную мордашку. И как бы секретарша не хотела покинуть эту работу, в минуты просветления, будучи по глупости влюбленной в своего работодателя, она была готова приносить свое тело в жертву его желаниям, пускай зачастую далеко и не ласковым, но за подобными эксцессами всегда следовал бурный обезличенный секс, который устраивал зависимую Лиззи. Эмоционально привязавшись к обидчику, трезво оценить ситуацию, она не могла. Поэтому почти каждый день возвращалась с работы с очередным синяком. Ментира же пропагандирующий идеи Гофман никогда не говорил, да и не то чтобы испытывал нежные чувства, он почитал страх и подчинение в глазах других. Подобные эмоции ранее ему удавалось получать только в барделях, через грязные садистские игры с проститутками, желающими заработать по больше денег, поскольку прочие, довольные своим достатком спасались от интимной близости с ним бегством, буквально. Он всегда тщательно подбирал женщину-предмет, потому как сексуально удовлетворить его могла лишь реально страдающая во время коитуса с ним женщина, а не мазохистка, искренне желающая физических или моральных страданий. Получив такую высокую должность, Ментира сразу же подметил открывшиеся перед ним возможности, а именно, способность расширения поля для реализации своих садистских потребностей, за пределы сексуальной сферы, внедряясь и в общественную жизнь. И этот человек, не скрывая презрения к окружающим, обладал властью.