Девальвация человечности - стр. 17

– Парень, красть тут нечего, иди своей дорогой, – сурово произнес ошарашенный Демьян, несомненно, испытывая гордость за то, что так ловко отразил нападение.

–Глупец! Если бы я хотел тебя ограбить, стал бы спасать? – рассерженным, слегка раздосадованным тоном произнес мужчина.

–Ну да, звучит весьма лог, – тут лицо незнакомца осветил приглушенный свет из окна старого дома.

–Секунду, твоё лицо, где я тебя видел?

–Язык ваш, определенно вам не друг, – раздался из темноты уверенный голос.

–Оооо черт возьми, надо же, ты, ты тот самый официант, но что, что ты тут делаешь? Преследуешь? Знаешь, с меня хватит приключений на сегодня, – попутно отряхивая куртку от грязи стен, ответил он.

–Насколько мне известно, для тебя все только впереди. Я от Марка, вы вместе служили летчиками в ВВС Фолмрака, ты не раз спасал ему жизнь во время войны.

–Марк, – внутри него что-то встрепенулось, новость о старом друге разодрала рану, освежив так старательно заглушенные им воспоминания, – Он жив? Я думал что он, – изумленный взгляд обрушился на собеседника вместе с голосом в котором, более не чувствовалась враждебность, его пробило волнение.

–После того как он помог тебе, его продержали в тюрьме, несколько дней, точно не знаю. Последнее известие, что я получил от него, это разыскать тебя и помочь. Он прикрепил к посланию фотографию твоего лица, смотри, – протягивая миниатюрный помятый снимок, что был спрятан на дне кармана куртки, продолжал незнакомец. – Слава богу ты сам того не зная нашёл меня. А от Марка я, – голос его пронизывала нервная дрожь,– Я, – снова нерешительно начал он. – В общем, я молю бога, чтобы он был жив, а если жив, надеюсь что тело его, как и душа, лишены страданий.

–Господи, – обхватив голову, повторял Демьян. – Я так на это надеюсь, – дрожащими руками он протянул руку к клочку от фотографии, на которой распознал свое лицо и вспомнил день, когда она была сделана.

На самом деле, эта вырезка с их совместной фотографии с Марком. В первый день после войны. За годы дружбы они успели разделить и радости и поражения, всегда искренне поддерживая и наставляя друг друга, как это делают в семье, словно братья, разве что не кровные. Прекрасно понимая, насколько сильно он обязан ему, Демьян еле сдерживал слезы, смятение чувств, благодарности и сожаления резко накрыли его и бушевали в ранимой душе по разодранной, освеженной ране. Боль что он так старательно пытался спрятать, нахлынула неожиданно, словно буря, превысив по эмоциональности привычные переживания. Это давило, выжигало и сжимало. Пытаясь восстановить дыхание, выровнять его, чтобы снова дышать, Демьян, снова опираясь о грязную стенку, медленно сполз по ней, закрывая холодными руками лицо, словно абстрагируясь от несправедливой реальности.