Дева в голубом - стр. 27

– Что это за красные пятна на реке? – спросила я по-французски.

– Глина с холмов, – ответил он по-английски. – Недавно был оползень, обнаживший подпочвенную глину. Ее смыло в реку.

Я снова повернулась в ту сторону и, не отводя глаз от реки, заговорила по-английски:

– Как вас зовут?

– Жан Поль.

– Спасибо за читательский билет, Жан Поль. Очень любезно с вашей стороны.

Он пожал плечами, освободив меня от необходимости распространяться на эту тему.

Мы долго сидели, не говоря ни слова, просто отхлебывая кофе и глядя на реку. На майском солнце стало жарко, и я была не прочь снять жакет, только не хотелось демонстрировать ему свой псориаз.

– А почему вы не в библиотеке? – Я вдруг нарушила молчание.

– Среда, а по средам библиотека не работает.

– Ясно. И давно вы там?

– Три года. До этого работал в городской библиотеке Нима.

– Так это ваша постоянная работа? Вы профессиональный библиотекарь?

Он искоса посмотрел на меня и зажег сигарету.

– Да, а что?

– Просто… вы не похожи на библиотечного работника.

– А на кого же я похож?

Я пристально посмотрела на него: темные джинсы и мягкая, красноватого цвета рубаха из чистого хлопка. Через спинку стула перекинут черный блейзер. Загорелые руки густо покрыты черными волосами.

– На гангстера, – сказала я наконец. – Разве что солнечных очков не хватает.

Жан Поль слегка улыбнулся и выпустил струйку дыма, образовавшую вокруг его лица голубое облачко.

– Как это у вас, американцев, говорится? «Не судите о содержании книги по ее обложке», – так, кажется?

– Туше, – улыбнулась я.

– Так что же вы делаете во Франции, Элла Турнье?

– Мой муж архитектор. Он работает в строительной фирме в Тулузе.

– А здесь вы почему?

– Нам захотелось пожить в маленьком городке, так, для разнообразия. Раньше мы жили в Сан-Франциско, выросла я в Бостоне.

– Я спросил, вы здесь почему?

– А-а… – Я помолчала. – Да просто потому, что здесь мой муж.

Он приподнял брови и затушил сигарету.

– То есть я хочу сказать, что я охотно согласилась приехать сюда. Я была рада переменить обстановку.

– Были рады или рады сейчас?

– У вас превосходный английский, – фыркнула я. – Где занимались?

– Я прожил два года в Нью-Йорке. Учился в Колумбийском университете на библиотекаря.

– Что-что? Жили в Нью-Йорке, а потом приехали жить сюда?

– Сначала в Ним, а потом сюда, именно так. – Он улыбнулся. – А что в этом удивительного, Элла Турнье? Здесь мой дом.

Честно говоря, мне надоела эта «Элла Турнье». Он смотрел на меня с той же улыбкой, непроницаемой и снисходительной, какая играла у него на губах в библиотеке, при первой встрече. Хорошо, что я не видела, как он выписывал мне читательский билет, – вполне вероятно, в его исполнении это был такой же царственный жест.