Детский дом и его обитатели - стр. 36
Теперь вот в моду вошла теория полной свободы персоны – оставьте за человеком право быть плохим! Но правильно ли это? Вот до какой степени мы уже раскрепостились!
…Однако в те счастливые минуты мы беспечно веселились на своём первом «Огоньке», не заглядываю пока в столь отдалённое будущее. А оно, это зловещее будущее, всё настойчивее стучалось в нашу дверь…
Но вот пришло время отбоя – до горна оставалось около получаса. Веселье шло на убыль, всё уже порядком устали. Я вообще была на последнем издыхании. С тоской смотрю, как потихоньку начинают разбредаться из зала. Прикидываю, сколько времени мне понадобится, чтобы перетаскать грязную посуду на мойку. А ещё столы, стулья на место поставить, пол подмести… Ой, мама! Как заныло под ложечкой! И вдруг…
– А ну, ребя, харэ балдеть!
Это, конечно, голос с небес.
– Командовать парадом буду я.
Это Кира. Поняла меня без слов. Какая милая девочка! Она уже давно искала повод взять надо мной шефство – и вот свершилось.
– Такими наивными нельзя быть туточки, – научала она меня.
Так у нас зарождался лидер – и я это её намерение приветствовала. Она и раньше была «основной», но теперь это было совсем другое качество. Итак, Кира бросила клич, и «ребя» начали таскать посуду, потом стулья, ставили на место столы. Конечно, уже без веселого гика, но всё же – они работали! А я ликовала. Однако никого специально хвалить за труд не стала – вроде обычное дело, всегда так было… Да и потом никогда не хвалила за нормальные поступки. Ну, сделали и сделали.
Я тоже решила внести свою лепту – включиться в общий труд. Когда я взялась за веник, ко мне бодрой рысью подскочил уже дремлющий одним глазом Пучок – один из самых примерных моих воспитанников, в школе почти отличник, один на весь отряд, – он не очень вежливо, но зато весьма настойчиво потребовал немедленно сдать орудие труда в общий фонд, и я сдалась без боя.
– А и правда, Оль Николавна, а шли бы вы куда подальше, – поддержал Пучка Бельчиков, шестиклассник-переросток по прозвищу Мамочка.
– Простите, не поняла – куда я должна идти? – уточнила я, не совсем пока понимая, как в данной ситуации надо реагировать на «шутку».
– Ну, куда ещё можно – да хоть к старпёрше в пионерскую комнату. Покурите там втихаря.
– Так Оля Николавна не курит вроде как.
– Ну, хоть что пусть там делает. А потом к нам в спальню – сказочку рассказывать.
– Не, лучше сказки про Ваганьково.
– Ща! Домой пусть идет Ольга Николаевна, – безаппеляционно постановила Кира. – К своим детям. Чтоб вы знали, они тоже люди.
Против таких аргументов, как говорится, «не попрёшь». Дома, и, правда, бываю всего несколько часов. Едва успеваю еду приготовить да кое-что по хозяйству. Мои по-спартански воспитанные дети пока не бунтуют, живут в привычном ритме, однако напряженность растёт, это уже чувствуется – в отношениях наметился сбой. Если раньше достаточно было строго посмотреть, если что-то не то делали, а теперь уже надо было нахмуриться… И это меня совсем не радовало….Они, мои дочки, уже, конечно, знали все на свете, но не знали пока только себя. Каких только версий они ни сочиняли на этот счёт! Они искренне верили в превращения. Последней метаморфозой было перевоплощение старшей в Баловного Старичину, а младшей – в Перчина. Что это означало, я так и не смогла от них добиться. Прихожу домой – времени… половина второго ночи. А они не спят! Что такое, спрашиваю: «Баловная Старичина духов вызывает», – ничтоже сумняшеся объясняет Перчин. Обе сидят на подоконнике, свесив ноги на улицу, и швыряют кусочки творога в ночную темь…