Детонатор - стр. 28
– В этом вагоне, который последний, – доверительно заговорил Евсеев, – везут одну очень важную вещь, которую необходимо перехватить по пути следования. Мне поручено выяснить, насколько хорошо этот вагон охраняется. Что скажешь по этому поводу?
– Не знаю. Никто не выходит, за окнами тоже никого…
– Однако же кто-то внутри есть. Видишь, свет за шторками в двух купе? А возле сортира кто-то курит – там красный огонек мелькает.
– Вижу, – сказал бомж, постепенно начавший свыкаться с наличием острого колющего предмета в непосредственной близости от своих половых органов.
– А теперь посмотри на крышу, – предложил Евсеев.
– Смотрю. И что?
– Дополнительная вентиляционная труба установлена. Это что значит?
– Что? – тупо спросил бомж.
– Это значит, что газовая атака невозможна. – Рассуждая, Евсеев медленно воткнул заточку по самую рукоять. – Почему?
– О-о… – простонал бомж, уставившись на свои темнеющие в промежности штаны.
Крикнуть он не мог из-за болевого шока. Проткнув его заточкой, убийца не вытаскивал ее, не отпускал, а двигал из стороны в сторону, ожидая, когда нервная система жертвы не выдержит мучительной пытки. Постороннему могло бы показаться, что мужчины занимаются чем-то непотребным, но никто на них не смотрел. Ни одна живая душа.
– Вот тебе и «о», – продолжал Евсеев. – Газовая атака невозможна, потому что газ будет выдавлен избыточным давлением внутри вагона.
Бомж снова застонал. Глаза его сделались совершенно белыми, по вяло отвисшему подбородку сбегала липкая слюна.
– Таким образом, атаковать вагон придется в лоб, без всяких военных хитростей, – заключил Евсеев, после чего потянул заточку на себя, а потом вогнал ее обратно… и снова… и снова…
Умирающий задергался, запрокинув голову так сильно, словно желал проследить, как будет возноситься к небесам его бессмертная душа. Это было забавно. Евсеева всегда смешила наивная вера в то, что после смерти будет еще что-то. Как будто Богу больше заняться нечем, как заботиться о жалких людишках, живущих пустой, никчемной жизнью и умирающих так внезапно, так нелепо, так некрасиво.
– Я бы на их месте воспользовался гранатометом, – сказал Евсеев, провожая взглядом тронувшийся с места поезд. – К счастью, меня там не будет. Мое дело – позвонить и предупредить, понял?
Бомж не ответил. Он сидел на месте, откинувшись назад и упершись в дощатый брус скамейки. Под его широко расставленными ногами собралась темная лужа.
– Ну, приятель, счастливо оставаться, – сказал Евсеев, вытирая пятерню о свитер покойника. – Шпиона из тебя не получилось, но ты не жалей. Паршивая это работенка, скажу я тебе.