Детонация - стр. 41
— Чему ты улыбаешься? — только не говори ничего, умоляю. Не порть.
Покачала головой в ответ:
— Спасибо за прелестное время.
— Прелестное? — улыбнулся отстранённо. — Я бы назвал это по-другому, — и, глядя в глаза, взял мою руку: поцеловал пальцы. А я малодушно отняла её и отвернулась.
Он набрал воздуха, что-то сказать, но я перебила:
— Не надо. Я всё знаю сама, — не хочу ничего услышать. Что бы это ни было. Умение прощаться – это как молчание, которое – золото. Надеюсь, он этим богат.
— Твою машину вернут сразу, как только это станет возможным. Мэрин и Роб уже дома, у них всё в порядке, — видимо, я зря беспокоилась.
Где-то далеко появился рокочущий звук, он нарастал, приближаясь. Сомнений в выбранном транспорте не осталось. Да кто же ты, человек, полный сюрпризов? Глаза мучительно выискивали ответ в других глазах. Кто?
Теперь стало ясно, что за большая, свободная площадка слева от дома. Грэм молча ждал, когда вертушка сядет. Потом лицо его сделалось непроницаемым, и он быстро вышел за дверь. Вернулся через несколько минут собранный и мрачный. Холодно и отрывисто заговорил:
— Твой телефон, — протянул мне точно такую, как у меня была, трубку. — Полностью восстановленная копия, последний бэкап за полчаса до отказа батареи, — и, мотнув головой, оборвал, срывающийся с губ вопрос. — Несложно. Твой борт через пятнадцать минут. Интервал в лётной карте изменить не имею права. И лететь со мной может быть небезопасно, — пояснил нехотя. И вдруг шагнул ко мне порывисто, обнял сильно, жёстко, почти болезненно. — Знаю, если позову с собой, ты ведь не согласишься, — заглянул в лицо, и в глазах на миг мелькнуло сомнение, а в следующий усмехнулся и добавил уверенно: — Не полетишь, — придавил к себе ещё сильнее. Выдохнул: — Кари… — решительно отстранился.
— Грэм, — вышло неуверенно и хрипло. С чего ты взял, несчастный, что я не соглашусь? Нет, не соглашусь, конечно! Но с чего ты, дрэк тебя побери, это взял! Сейчас разозлюсь, и станет легче. И перестанет не хватать воздуха. — Грэм, — зачем-то сказала снова.
Рывком притянул к себе снова и поцеловал. Мучительно. Так что разрывал меня этим на части. Улетай, Грэм. Я оторвалась первой и всё-таки сказала вслух дрогнувшим шёпотом:
— Улетай!
Он молча смотрел мне в глаза, а потом, когда я всё-таки не выдержала и отвернулась, строго произнёс:
— Пожалуйста, не выходи из дома пока. Тэрри всё покажет. Инструкции я ему передал, — отпустил мои руки. Шагнул в сторону. А когда я подняла глаза, прощаясь, вернулся и поцеловал снова. Коротко. Но незабываемо нежно, лаская холодными пальцами шею под волосами. Возвращая всю сказочную негу и тепло, что были эти дни между нами.