Дети змей, дети волков - стр. 32
Сотни глаз смотрят на нее, выжидают. Дикие звери перед ней, а не люди. Оступится – и разорвут ее на части, без жалости и сожаления.
Так ли себя чувствует правитель? Такие взгляды ощущает на себе конунг?
Дрожащие пальцы стискивают ткань тяжелой темно-синей юбки. Никто ее страха увидеть не должен, но Йорунн знает – они видят. Если не все, то те, от кого она обязана свою слабость скрыть, уж точно все замечают.
– Благодарю, Ульф, – обращается кюна к нему, слегка скосив взгляд, держа голову гордо поднятой.
Бурый кивает в ответ, после чего отходит на шаг, становится за ее плечом. Несмотря на незримое его присутствие и поддержку, Йорунн не ощущает себя в безопасности. Уголки ее плотно сжатых губ слегка дрожат, выдавая волнение.
– Воины Одина, – обращается к собравшимся кюна, обведя толпу пред собой взглядом. – Мне ведомо, сколь все вы разгневаны. Кончина моего мужа и дочери стала для всех нас тяжелым ударом, но мы не можем позволить тяжбам создать раздор меж нами. Все мы едины под светом Луны, на каждого из нас падает ее свет. В наших силах не позволить пролиться крови невинных, потому я призываю каждого усмирить свой гнев. Нам нужен правитель, тот, кто поведет за собой наш народ. И каждому из вас ведомо, что у Ганнара Покорителя есть сын, способный унаследовать его трон.
Одно лишь упоминание о Витарре заставляет непокорных мужей разразиться новой гневной бранью. Одни выкрикивают слова поддержки, желая, чтобы власть осталась в руках рода Волка, другие же проклинают Братоубийцу, требуя поддержать Хакона.
– Мы не пойдем за Братоубийцей!
– Время Волка прошло!
– Лишь наследник Ленне достоин занять трон!
Те же самые слова слышали они во время прошедших советов ярлов, одни и те же из совета в совет. Никто не хочет уступать, проявлять понимание и уважение. Йорунн не узнает этих людей. В иной ситуации они нашли бы выход, ведь в мире, покрытом льдом, его обитателям необходимо держаться вместе, для того чтобы выжить. Они прикрывали друг другу спины и создавали вместе мир, сотканный из снега и лунного света. Что же теперь? Отчего они так озлобились на собственных братьев?
Словно бы кому-то может быть выгодна война. Кто-то намеренно стравливает сынов Одина? Если так, то кто? Кому может быть удобен раздор между ними? Кюна оглядывает всех собравшихся, силясь благодаря одному лишь взгляду понять, в чьей власти разжечь пламя ненависти в людских сердцах. И когда она, как ей кажется, практически понимает, за чьей личиной скрывается зло, один из присутствующих ярлов восклицает:
– И где же твой сын, Йорунн кюна? Где это видано, чтобы за воина говорила его мать! Не дело сыну Одина скрываться за женской юбкой! Ни один муж не пойдет за трусом!