Дети змей, дети волков - стр. 10

Радомир не знает, так ли принято среди детей Луны, но отчаяние Ренэйст говорит ему о том, что нечто схожее в отношении их народа к волосам есть.

Протянув руку, осторожно сжимает он ее дрожащее плечо, поглаживая и стараясь показать, что рядом. Вот уж вряд ли присутствие его хоть несколько утешит ее, но не может же он оставаться безучастным. Ренэйст продолжает рыдать, содрогаясь при каждом всхлипе и не желая принимать неизбежность происходящего. Она и сама понимает, что придется сделать это, что доводы, приведенные ведуном, весьма весомы, и с ними придется считаться.

Однако это не помогает. Уж вряд ли хоть что-то сможет ее утешить. Радомир дает ей столько времени, сколько нужно, чтобы немного прийти в себя. Совсем скоро у Ренэйст не остается сил для слез, и она понимает, как опрометчиво с ее стороны поддаваться эмоциям. У них нет ни капли воды, и теперь ей только сильнее хочется пить. Проведя языком по своим губам, она слизывает солоноватый след, оставшийся от слез, и морщится.

Отвратительный вкус.

Медленно, все еще дрожа, она выпрямляется, и пряди волос, оставшиеся в более-менее сносном состоянии, падают ей на лицо. Губы воительницы вновь начинают дрожать, и она прикладывает невероятное усилие, чтобы совладать с собой. Подняв на Радомира взгляд покрасневших, опухших от рыданий глаз, Ренэйст прокашливается, перед тем как начать говорить. Открывает рот, только вот словно бы ни звука из себя выдавить не может. Он смотрит на нее, хмурится, но старается и дальше показывать все грани понимания и сочувствия, на которые только способен. Ведун не отличается терпением, пламенный его нрав отчаянно гонит вперед, и кажется ему, что и без того достаточно времени он дал ей для того, чтобы смогла она смириться.

Волчий дух, заключенный в женском теле, нельзя сломить так легко.

Поэтому, стирая с лица песок, оставляющий грязные разводы на влажном от слез лице, Ренэйст смотрит на него – и все же произносит:

– Отстриги их.

Ее решительность только облегчает происходящее. Ведун кивает медленно головой, после чего вздергивает подбородок – мол, отвернись. Но Ренэйст не сводит с него взгляда, наблюдает за тем, как вынимает из ножен Радомир припасенный нож. Тяжелые изогнутые мечи бросили они подле трупа второй лошади за ненадобностью, ведь в пустыне, как оказалось, не с кем сражаться, а вот нож всегда пригодится. Белолунная смотрит на него напряженно, щурится, когда лезвие, поймав солнечный луч, направляет тот прямо в ее глаза, но даже тогда не отводит взгляд.

Проведя подушечкой большого пальца по лезвию, проверяя, не затупилось ли оно, ведун вновь смотрит на свою спутницу глазами карими. Чем скорее они приступят, тем скорее все это закончится.