Дети зимы - стр. 49
Снег накрыл белым покрывалом развалины возле дома. Все выглядело таинственным, словно мебель в чехлах в большой гостиной, холодной и пустой круглый год, где Анона скакала на своей любимой деревянной лошадке, глядя на портрет бедного папочки, который жил теперь на небесах. Папочка умер, когда она еще не родилась.
Она знала про злого дядьку Кромвеля. Его войска грабили всех в округе и забрали из их амбаров всю хорошую еду. Сейчас на разрушенных стенах рос плющ, а денег на их починку не было. Она знала, что мама спрятала шкатулку с украшениями и теперь продавала их понемногу и платила штрафы, чтобы не ходить в церковь каждую неделю.
Банкуэлл-Хаус стоял на холме, его окружал большой парк, но теперь тут все заросло. Соседние холмы защищали его от северного ветра, но вот от нового пастора и его вездесущих соглядатаев защитить не могли. Вместе с приездом пастора ледяной ветер перемен проник в Банкуэлл-Хаус. Теперь им не позволялось молиться в их собственной маленькой часовне, и они делали это тайком. Еще мама сказала, что солдаты ободрали со стен часовни все убранство и превратили ее в конюшню. Анона даже немного радовалась за лошадей, что им было там хорошо, но они оставили там жуткую грязь. Когда солдаты ушли, в часовне снова навели порядок, насколько это было возможно; окна загородили досками, поскольку все витражи были разбиты. Некоторые из жителей деревни приходили на богослужения – никто не мог остановить старого патера Майкла; он являлся из-за реки, из своего укрытия, и служил мессу.
Девочке нравился старый батюшка, согбенный, будто дуга. Он никогда не приходил к ним без сладостей, леденцов или орехов в кармане.
Скоро Рождество. Мама обещала, что это будет особенный праздник. Они постелют на пол свежий тростник, украсят малую гостиную свечами и веточками остролиста и плюща, омелы из яблоневого сада и свежего розмарина с грядки кулинарных трав.
После минувшего воскресенья мама ругалась на всех; она уходила в свою спальню и там плакала. Но Нони знала – если она откинет драпировки, заберется к маме на кровать и обнимет ее, то мама вскоре успокоится и почувствует себя лучше.
Иногда ей хотелось, чтобы у нее был настоящий, живой папа, такой как дядя Нат – чтобы он был такой же веселый и много смеялся. Тетя Хепзи одевалась строго и некрасиво, но она была добрая и во всем отличалась от мамы.
– Ты почему такая грустная? Потому что мы не можем ходить на Христову мессу? – спросила она как-то раз, озадаченная злыми словами пастора. Вот если бы священником был патер Майкл! Но мама не велела никому рассказывать о том, что он приходит к ним.