Дети зимы - стр. 31
Отец счел Натаниэля Сноудена из Уинтергилла вполне подходящим женихом для невзрачной Хепзибы. Брак устраивал всех. Хепзиба мечтала о ребенке, и ей по душе была жизнь в каменном доме на склоне холма. Вот только, к ее большой печали, дети умирали сразу после рождения, несколько раз вдохнув воздух.
Указания пастора были чрезвычайно строгими для сельского прихода, где люди жили своим привычным укладом и мало обращали внимания на церковь. У пастора были свои шпионы в лице двух констеблей, Роберта Стикли и Томаса Карра. Когда можно было получить какую-либо выгоду хотя бы из крупиц информации, Стикли был тут как тут. Оба констебля неплохо нажились на смене правления.
Хепзиба не слишком возражала против запрета на празднование Рождества. Все-таки праздник требовал больших расходов – слугам подавай жареную говядину, пирог с бараниной и плум-порридж (овсянку с сухофруктами и медом). В душе она даже считала, что Рождество придумали городские торговцы, чтобы вытрясать из людей деньги. Слуги хотели игр, танцев и безделья, хотя всем известно, что танцы – от дьявола, ведь после Рождества много служанок оказывались брюхатыми.
Пускай себе разоряются бакалейщики, торговцы пряностями и коробейники. Она лучше потратит сбереженные деньги на хорошего барана или племенную овцу. Можно ведь заколоть поросенка, а его голову пустить на студень и начинку для пирогов.
Впрочем, всех дел не переделаешь. Празднование Рождества, в конце концов, старые папские дела, а теперь в Лондоне правил Кромвель, и пора прекратить фривольности. Теперь она серьезная женщина, не какая-нибудь там семнадцатилетняя вертихвостка, но, признаться, ее ноги сами идут в пляс, когда она слышит звуки джиги.
У Натаниэля будут свои собственные суждения на этот счет. Если он сочтет нужным отблагодарить своих скотников, конюхов, пастухов подарками и деньгами, угостить хмельным элем или отпустить на день домашних слуг в гости к родным, дело его. Наставления пастора она использует для своих нужд.
– А ты что думаешь о словах пастора насчет Рождества, Бланш? – спросила она, когда они важно, высоко держа голову, шли по церкви.
Бланш следовала за ней с угрюмым лицом, держа за руку дочь.
– Пускай он засунет их себе в задницу, этот зануда, – прошептала она. – Разве он не знает, что Рождество – время для радости, а не печали? Оно подбадривает нас в мрачную зимнюю пору, когда кругом снег и лед, фонари горят весь день, а очаг еле согревает жилище. Людям нужно немного поплясать и спеть песни, чтобы веселее глядеть в будущее. Грош цена его словам.