Дети жемчужной Медведицы - стр. 35
– Да, Владик, я приехала. – Тетя Оксана подошла и присела перед ним на корточки. – И я не одна. Дядю Игоря ты уже знаешь, теперь познакомишься с его дочкой Алисой.
Взгляд Алисы стал умоляющим. Она смотрела на папу, но тот, вместо того чтобы защитить ее, улыбнулся и вышел из-за стола, приглашая дочь сделать то же самое. Алиса словно приросла к стулу и не могла сдвинуться с места. Странно, но именно старуха поняла все правильно. Она бросила гневный взгляд в сторону тети Оксаны и подошла к Алисе, чтобы обнять:
– Ты что же, окаянная, не рассказала ничего ребенку? Ну же, детка, не плачь. Это Владик, он тебя не обидит.
Алиса и сама не поняла, что по щекам у нее катятся слезы, прочерчивая мокрые дорожки. Она даже не пыталась их вытирать и капельки падали на платье, расплываясь темными пятнышками.
– Мама! – взвизгнула женщина. – Ты говоришь о моем сыне, как о каком-то животном.
– Ну-ну, не перегибай палку. Я бы тоже испугалась, если… – Что «если», Алиса не услышала. Ей на уши точно натянули толстую зимнюю шапку, сквозь которую проходил лишь тоненький, похожий на комариный, писк. Влад сам решил подойти к ней. И когда он протянул руку, Алисе показалось, что вместо кожи у него рыбья чешуя. Такой же «чешуей» были покрыты лицо и шея мальчика. Редкие волосы начинали расти слишком далеко, отчего лоб становился неестественно высоким. По-рыбьи же круглые глаза водянистого цвета, с белесыми ресницами, смотрели на Алису изучающе, с долей опасения.
Звуки возвращались постепенно, как бывает при пробуждении от глубокого сна. Алиса справилась с первым оцепенением и даже попыталась улыбнуться, коснувшись кончиками пальцев протянутой руки. Вопреки опасениям, кожа не была холодной и скользкой, как у змеи или лягушки, а была она теплой, слегка шершавой.
Влад улыбнулся в ответ, обнажив ряд редких кривых зубов…
– С наступающим Новым годом тебя, Маркина. – Пружинный матрас кровати скрипнул, прогибаясь под тяжестью тела. Алиса тряхнула головой, прогоняя видения. Ей показалось, что перед ней все еще находится улыбающийся Влад. Он всегда стеснялся своей улыбки и только с Алисой мог быть самим собой. – И шестнадцатилетием! – торжественно объявил Паша Канарейкин. Он был новеньким, попал в интернат полгода назад, вместе со своим другом.
– Ненавижу дни рождения! – Алиса не желала общаться с приставучим парнем, поэтому даже не подняла глаз от книги, лежащей у нее на коленях. Девушка машинально отметила, что пролистала почти двадцать страниц, но не смогла вспомнить ничего из прочитанного, провалившись в воспоминания, как в омут.