Дети войны - стр. 16
– Одну мину спрячь. Пусть будет про запас. Сходи к Нине. Будешь с ней дежурить возле льнозавода. В случае чего – предупредите. А я малость отдохну.
Из дома она вышла без четверти пять. За пять минут до гудка уже была у ворот завода. Не задерживаясь, свернула на узкую стежку, что вела к покосившейся деревянной уборной. Уборная стояла в конце заводской ограды. Поэтому ею пользовались как заводские, так и посторонние.
Едва Фруза прикрыла за собой дверь, как следом прошмыгнула Зина Лузгина.
– Быстрей давай, рабочие уже расходятся, – торопит она, нетерпеливо поглядывая назад через щелку дверей.
Минута – и две мины замедленного действия, каждая размером с портсигар, спрятаны в одежде работницы.
Фруза, а чуть поодаль Нина Азолина и Володя Езовитов смешались с толпой выходящих через ворота рабочих. Вскоре у проходной показалась и Зина. Она неторопливо вместе с рабочими прошла мимо часового.
Метров через сто с ней поравнялась Фруза
«– Заложила в сушилку», – говорит, чуть волнуясь, Зина.
– Никто не видел?
– Переждала, пока все рабочие вышли. А вот выходя, наскочила в дверях на охранника. Не заметил ли он чего?
Они ускоряют шаг, сворачивают с проселочной дороги на узкую полевую стежку.
И вдруг… Взрыв потряс окрестность.
В стороне льнозавода вспыхивает огромное пламя. Оно охватывает и электростанцию.
Удивленные подруги переглянулись: чека была поставлена на сорок минут, а прошло едва двадцать.
Не знали девчата, что температура в сушилке в два раза выше той, на какую была рассчитана мина.
Заметались фашисты, стремясь найти следы диверсантов. Но едва они пришли в себя, как грянул второй взрыв.
Это сработала мина, заложенная Ильей Езовитовым в машинном отделении кирпичного завода…
Двадцать одну крупную диверсию совершили юные подпольщики.
И каждая из них наполняла сердце Фрузы Зеньковой необыкновенной гордостью. Это ее друзья, небольшая горсточка смелых и мужественных парней и девчат, бросили дерзкий вызов фашистскому гарнизону Оболи. И хотя силы были явно неравными, комсомольцы не раз выходили победителями.
На квартиру к Ефросинье Савельевне Зеньковой мы пришли вечером, когда над городом спустились сумерки. В полумраке большой комнаты мягкий оранжевый свет электрической лампы заливал небольшой столик. На нем несколько густо исписанных листков. Рядом авторучка.
Нетрудно было догадаться, что мы оторвали хозяйку от писем. Мы знаем, что у Ефросиньи Савельевны много корреспондентов, что она отвечает каждому, кто обращается к ней с вопросом или шлет добрые пожелания.
Не много осталось в живых бывших подпольщиков Оболи.