Дети войны. Народная книга памяти - стр. 120

А война все не кончалась. И моя четвертая весна, хотя и была еще военной, но уже не была блокадной.

Декабрь 1982 года. Дом творчества художников «Старая Ладога». Ветрище такой, что ночью, казалось, выдавит стекла. За окном несколько голых деревьев, дальше голый заснеженный взгорок. Ветер несет снег вдоль забора, такого же тоскливого, как тот, в блокадном детстве, когда родители, уходя на работу, оставляли меня одного, шести-семилетнего. Я сидел у окна и ждал. Сидел, кажется, в той комнатке, где потом у нас с Томой была кухня, откуда была видна дорога, возвращающая родителей с работы. Но из того же окна были видны и два страшных барака, приютивших переселенцев, согнанных войной со своих мест, и в которых, как говорили, жили людоеды. Все могло быть. Гулять на улицу без присмотра меня боялись отпускать. В одном из бараков жила и китайская семья. В начале войны их было несколько в деревне, но многих арестовали, говорили – японские шпионы. Осталось две семьи – Ван Су-Лины и Хо Шу-де. Помню смутно, говорили о каком-то мужике с топором. Не то он кого-то зарубил, не то только грозился, но страх мой детский был велик.

Совсем не помню радости, помню несколько тяжело-унылых, а порой и страшных видений-предчувствий. Вероятно, я болел. Помню себя в бредовом состоянии: лежу на спине, смотрю в потолок, а потолок делится на квадраты, они растут и давят меня.

С семьей и друзьями (до войны)

Семья наша, по теперешним меркам, была довольно большая. Отец мой – Тимофеев Георгий Дмитриевич и мама – Екатерина Ивановна. Нас,

детей, у них было четверо. Мне, самому маленькому, в начале войны было четыре года, брат Жора был старше меня на девять лет, сестры Нина и Зоя, соответственно, на 13 и 15 лет старше. Бабушка и дедушка жили в старом прадедовом доме у речки, там же, своими семьями – отцовы братья дядя Петя и дядя Вася. Мамины родные – Минины жили на Пороховых. У отца были еще два брата – дядя Саша (на Пороховых) и дядя Миша – в Москве, сестра Мария жила в Яблоновке.

Отца в армию не призвали, он был 1898 года рождения и работал слесарем-механиком по ремонту автодвигателей на военном объекте – Охтинском химкомбинате, бывшем Пороховом заводе.

Деревня Жерновка, скорее не деревня, а рабочий поселок, стояла недалеко от трамвайной линии, что шла от Большой Охты до станции Ржевка. Вероятно, в блокаду нам было полегче, чем городским жителям, в огороде росли кусты черной смородины, немного картошки и капусты.

Через два месяца после начала войны немецкие войска были уже под Ленинградом. 30 августа они захватили Мгу и железнодорожная связь со страной прервалась, а захватив Ивановское, перерезали последнюю шоссейную дорогу. Город был отрезан от всех электростанций.