Размер шрифта
-
+

Дети войны. Народная книга памяти - стр. 110

Шли на берега Смоленки
Запасаться той травой.
И домой я шел счастливый,
И была в руках всегда
Сумка, полная крапивы,
И в кошелке лебеда.
Плакала украдкой мама,
Той слезы светлее нет,
И варила вкусный самый
Тот блокадный наш обед.
Ленинградская блокада,
Девятьсот ужасных дней,
Кому надо и не надо,
Все сейчас причастны к ней.
Но средь всякого иного
Будет помниться всегда
Та весна сорок второго,
Та крапива-лебеда.
* * *
Ленинградская блокада —
Ненасытнейшая пасть.
Голод, холод,
Свист снарядов —
Как же выжить,
Не пропасть?
Дорогая моя мама,
Как тебе сейчас в раю?
Как тащила ты упрямо
Ношу тяжкую свою!
Все ждала:
Отец вернется!
Не вернулся…
Сколько их!
Из блокадного Колодца
Напилась ты за троих.
А я парень был —
Не промах,
Десять лет уже,
Большой.
Деревянные хоромы
Разбирали На Большом.
С другом выйдем Спозаранку,
Стырим доску —
Есть улов!
На толчок
Несем вязанку.
Где ты, Юрочка Крылов?
Были те дрова валютой
На Андреевском толчке.
От победного салюта
Мы были очень вдалеке.
Ленинградская блокада,
Девятьсот ужасных дней.
 Кому надо и не надо,
Все сейчас причастны к ней.
Мне не нужен незабудок
Ковер зелено-голубой.
Пока я жив, я помнить буду
Снарядов свист
И бомбы вой.

Ленинградская блокада

Ненасытнейшая пасть.
Голод, холод,
Свист снарядов —
Как же выжить,
Не пропасть?

Давайте съедим все, а то убьют – еда останется

Русакова Елизавета Дмитриевна, 1933 г. р

Я родилась 27 апреля 1933 года. Для меня война началась в сентябре 1941 года.

Мне 8 лет. Я сижу на подоконнике, ноги – на улице. Вдруг слышу гул незнакомый, грубый. Вижу, черный птицы летят над железной дорогой, и какие-то черные болванки падают от них вниз. Земля дрожит, комья ее летят вверх, грохот, свист… Стало страшно. Я забралась под кровать, затихла. Там дождалась маму, сестер – все они работали на сенокосе. Лиде – 15 лет, Тоне – 13 лет, Катерине – 10 лет.

Я рассказала, что видела черных птиц с желтыми крестами и что они что-то бросали. Я ведь раньше самолетов не видела. Мне мама объяснила – это немцы, идет война и лучше не высовываться. Надо прятаться.

Я ПОВЗРОСЛЕЛА СРАЗУ, В 1941 ГОДУ. МНЕ 8 ЛЕТ.

А папу посадили в тюрьму в 1932 году. Не знаю, за что. Говорят, что-то сказал о ком-то. Он – железнодорожник. Его отправили строить Карагандинскую железную дорогу. А нас – в колхоз. На фронт папа ушел добровольцем сразу из тюрьмы. Дома был одни сутки – отпустили. Я его увидела первый раз в 1941 году. Спряталась под кровать.

Под Тихвином солдат учили стрелять, бросать гранаты и какому-то военному делу. Попал папа во власовскую дивизию. Быстро перевели его на Финский фронт, в Карелию. Ранили, лошадь убили, пушку разбомбили…

Страница 110
На следующую страницу