Дети Везувия. Публицистика и поэзия итальянского периода - стр. 18
Для общего названия сборника – «Дети Везувия» – мы взяли приведенные Добролюбовым слова одного из его итальянских героев, падре Гавацци, с которыми этот проповедник обращался к своим неаполитанским слушателям. Нам кажется, что это название соответствует и единственному фотопортрету автора, сделанному в Италии (в неаполитанской студии французского фотографа Жана Грийе) на фоне везувианского задника, а также и его влюбленность в итальянскую девушку: молодые люди познакомились под сенью знаменитого вулкана, на экскурсии в Помпеях.
Благодарю за сотрудничество и ценную помощь Государственный литературно-мемориальный музей Н.А. Добролюбова (Нижний Новгород) и лично заместителя директора музея Галину Алексеевну Дмитриевскую.
Михаил Талалай, Милан
Николай Добролюбов
Дети Везувия
Проза и поэзия итальянского периода
Часть 1
Очерки
I. Неаполь
Непостижимая странность (Из неаполитанской истории)[20]
Ах, какой реприманд неожиданный!
«Ревизор»
Все благомыслящие люди в Европе посвящают теперь свои досуги справедливому изумлению – как это так неаполитанский народ порешил с Бурбонской династией?! Не то удивительно, что восстание произошло: в королевстве Обеих Сицилий восстания нипочем; всем известно, что Италия, по крайней мере со времен Тарквиния Гордого, всегда была страною заговоров, тайных обществ и тому подобных ужасов…>1 Надобно же что-нибудь делать заговорщикам – вот они и пошаливают; и там уж все к этому привыкли, так точно, как у нас в старые годы ямщики были приучены к тому, что «пошаливали» известные люди на больших дорогах. Известно, что при Фердинанде II[21], например, для знаменитого начальника полиции Делькаретто[22] составляло немалое удовольствие – следить втихомолку за постепенным развитием заговоров, в которых принимали участие его агенты, дождаться, пока австрийская полиция получит неопределенные сведения о заговоре и с испугом уведомит о нем неаполитанское правительство, – и потом накрыть заговорщиков и доказать австрийцам, что они в этих делах ничего не смыслят. Все подобные шалости оканчивались обыкновенно ко всеобщему удовольствию, домашним образом, и законное правительство нимало оттого не страдало. Поэтому и в нынешнем году, когда началось восстание в Сицилии[23], благомыслящие люди над ним смеялись; когда Гарибальди явился в Палермо[24], над его дерзостью тоже подсмеивались. Когда Сицилия была очищена от королевских войск и Гарибальди готовился перенести войну на материк Италии, легитимисты потирали руки, приговаривая не без язвительности: «Милости просим! вот теперь-то мы и посмотрим вашу храбрость, благородный кондотьери