Дети Велеса - стр. 62
Повсюду сновали дружинники. Запрягали лошадей, грузили повозки, таскали оружие, доспехи, продукты и прочий скарб. Во всей этой кутерьме за кажущимся хаосом угадывалась умелая организация. Каждый солдат знал, чем должен заниматься и выполнял только свои, порученные непосредственно ему, обязанности. Никто не слонялся без дела, не суетился понапрасну, не путался под ногами, не зная за что ухватиться. Командиры тоже лишний раз не драли глотку. Короткие приказы исполнялись быстро и чётко. Петрик вообще сложил руки на груди, стоя на высоком крыльце, и бесстрастно взирал на копошащихся внизу людей.
Только Аркаша и Стас оставались не у дел. Даже Юнос куда-то пропал, найдя себе работу.
Постепенно суета улеглась. Сборы закончились. Люди, кто верхом, кто в гружёных повозках, повинуясь зычной команде, повторенной с разных концов двора, двинули к воротам. Длинная колонна втянулась в город. Последними уходили гости.
Петрик дал им лошадей. Ни Пырёв, ни тем более Башка ни разу не ездили в седле. Не мудрено, что чувствовали себя неуютно. Аркаша постоянно ёрзал, пытаясь усесться удобнее. Пырёв с каменным выражением лица старательно делал вид, что передвигаться верхом ему не впервой. Но получалось плохо. Наблюдая за Юносом, невольно испытывал восхищение. Тот уверенно запрыгнул в седло и сидел, точно влитой, подёргивая за повод гарцующую лошадь.
Колонна из порядка трёхсот воинов медленно продвигалась по узким улочкам города. Её провожали угрюмые взгляды жителей и беженцев. О чём думали эти люди, сами пожелавшие сдаться на милость врагу? О том ли, что посадник бросает их в лихую годину, оставляя беззащитными перед лицом смертельной опасности? Или, может, мучились угрызениями совести, что лишили его своей поддержки, вынудив покинуть город? Так или иначе, никто из них не издал ни звука. Не причитали, уговаривая остаться. Но и не злословили вослед, проклиная посадника и уходившее с ним войско, суля им беды и несчастья. В гробовой тишине проследовали дружинники до ворот и покинули родное Суматошье, отвернувшееся от них в час тяжёлых испытаний. После смолкшего грохота множества тележных колес, конских копыт и сбруи здесь надолго станет неуютно, пустынно и тоскливо до омерзения…
Сразу за воротами Петрик выслал вперёд небольшой авангард.
Попав на дорогу, колонна растянулась, пошла быстрее. Не успевшие устать лошади бодро цокали подковами по мостовой, ровной лентой убегающей к югу.
Спустя пять-шесть часов, дружина свернула на грунтовку и запылила на запад. Солнце, спрятавшее нижний край за горизонт, светило теперь прямо в лицо, заставляя щуриться. Через полчаса такого пути Стас, бодрствовавший сутки напролёт, почувствовал сонливость. А тут ещё бёдра начали болеть, и спина заныла. Что значит полдня в седле без подготовки.