Дети Сатурна. Серия «Ревизор Роскосмоса» - стр. 58
За спиной дальнего от входа диспетчера нависал Олег Афанасьев, старший Группы материально-технического обеспечения, которая несла ответственность за электро- и водоснабжение станции, штатное функционирование канализации, гидравлических и пневматических систем, вентиляции, всех видов сигнализаций и оповещений, ну и само-собой, диспетчеризацию всех этих процессов. Дежурные по ГКЦ находились в его прямом подчинении. Увидев Королёва и меня, он спокойно, без всякой показной строгости, проговорил, обращаясь к подчинённым:
– Командир в отсеке! Ревизор «Роскосмоса» в отсеке!
Эти стандартные фразы согласно «Операционному кодексу» информировали членов экипажа о статусе появившихся руководителей и побуждали их быть готовыми беспрекословно исполнить возможное поручение.
После этого Афанасьев также просто и буднично сделал формальный доклад командиру об обстановке на борту станции, из которого можно было узнать, что за время дежурства диспетчеров Сергея Кузьмина и Прохора Уряднова имело место нападение на ревизора «Роскосмоса», а в остальном ситуация на борту штатная, нагрузка на системы жизнеобеспечения – в заданных пределах, а прогноз астрофизической обстановки на ближайшие двенадцать часов экстремальных угроз не несёт.
– Хорошо, – важно кивнул Королёв и замолчал.
Молчал и Афанасьев. Молчал и я.
Для меня было очевидным, что Афанасьев оказался в ГКЦ неслучайно – командир явно сообщил ему о моём намерении поговорить с дежурными. Наверное, командир базы считал разговор с подчинёнными в отсутствие руководителя группы неэтичным. Вспомнил, наверное, аксиому средневековой иерархии: «вассал моего вассала – не мой вассал». Впрочем, меня не интересовало, что именно вспомнил или подумал Королёв, для меня было важным лишь то, что в данную минуту Афанасьев своим присутствием мне мешал. Я не мог общаться с дежурными в присутствии постороннего.
Вот поэтому и молчал.
Прошла секунда, вторая… пятая.
Как говорится, чем талантливее дирижёр, тем длиннее пауза. Я был намерен молчать хоть до второго пришествия.
Тишина в ГКЦ стала явно зловещей. Не побоюсь сказать, она приобрела форму лезвия ножа гильотины.
Афанасьев почувствовал растущее напряжение момента, откашлялся и довольно неуместно поинтересовался:
– Могу я чем-то помочь?
– У меня нет к вам вопросов, так что можете быть свободны, – тут же ответил я, не дожидаясь, пока какую-нибудь глупость брякнет командир.
– Я мог бы… если потребуется… помочь ответить… разобраться… предоставить информацию в удобном виде… и прокомментировать… если в том возникнет необходимость. – что-то такое невнятное забормотал Афанасьев, но я остановил этот лепет на полуслове: