Дети сакморов - стр. 28
Через три минуты дверь приоткрылась и два помощника по особым поручениям, Муцкевич и Клещёв, вошли в кабинет.
Эти помощники всегда работали парой, и пара эта была удивительной. На первый взгляд, даже несколько комичной.
Муцкевич был мужчина крупных размеров, совершенно неохватный в том месте, где у некоторых людей располагается талия. Голову брил он наголо, а вот чёрную с сединой бороду отпустил широкую, окладистую, нечёсано-косматую.
Носил вечно мятые джинсы, кожаные ботинки на толстой подошве и, на голое тело, коричневый свитер с вышитыми на нём жёлтой ниткой северными оленями.
Двигался он не спеша, говорил басом, и больше всего на свете любил холодное пиво и сальные шутки.
Клещёв же был размерами мелок, худощав и узкоплеч. Носил очки с толстыми линзами в старомодной роговой оправе. Бородку имел тонкую, козлиную, под стать же ей был и противный его, тонкий и дребезжащий, голосок.
Носил он всегда один и тот же, старый и до белых пятен истёртый, горохового цвета костюм с заплатами на локтях.
Анекдотов не любил никаких, к юмору вообще был равнодушен, просто иногда унижал людей из числа самых безответных – и тем развлекался.
Пиво пил к компании с Муцкевичем и исключительно за его счёт. За свой счёт пил только чай (без сахара).
Едва живописная эта пара оказалась в кабинете директора, как Савойский, едва взглянув на них, скомандовал:
– В переговорной комнате. Дверь охраняется. Прежде чем войти, прочтите молитву по бумажке, которую я вам дал. В комнате вещи. Нюхайте, ищите. Владельца убрать. Срок – три дня. Вон отсюда!
Помощники, откланявшись, удалились.
А Савойский долго ходил ещё из угла в угол, охваченный смутным беспокойством, и пинал иногда в раздражении хладный уж труп юрисконсульта, злобно за что-то поругивая покойного вполголоса.
5.
На безлюдной пристанционной площади, мучимая одиночеством, возле заботливо укутанной старым одеялом тележкой, стояла цветущего, провинциально-розовощёкого вида женщина лет сорока пяти и, не известно к кому обращаясь, голосом сонным и скучным предлагала отведать беляшей.
Свежих, на чём она явно настаивала.
Завидев толстяка Апофиуса, заметно оживилась и, постучав пальцем по жестяной крышке, запела:
– Двадцать пять рублей! Есть ещё пирожки с повидлом! Подходим, не стесняемся!
– Вот у неё дорогу и спросим, – решительно заявил Апофиус и направился к продавщице.
«Какую дорогу… чего…» сонно пробурчал в ответ до крайности утомлённый поездкой Сергей.
И вяло поплёлся вслед за духом.
– Покупаем! Вам сколько?
– Никак нельзя, – сказал в ответ на предложение покупки дух. – Нам командировочные ограниченно выписывают.