Дети сакморов - стр. 25
Ниночка была явно смущена.
– Та, о ком вы предупреждали.
Савойский немедленно вскочил и, на ходу перепрыгнув через кровавую лужу, подбежал к двери кабинета.
Оказавшись в приёмной, немедленно кинулся он к стоявшей у секретарского стола тихой, скромно одетой женщине…
В которой Любанин, доведись ему вдруг неведомо какими путями и судьбами оказаться в этот момент в этом самом месте, сразу же узнал бы лунную даму, что труп прятала да ворожила над земляным провалом в ночном парке.
По счастью для Любанина, в этом нехорошем месте и в это неурочное время он не оказался (хватило ему и других мест, и иных неподходящих моментов), потому не пришлось даме повторно посылать за ним в погоню своих слуг (из коих, впрочем, во время этого визита сопровождал её только один, да и тот, столбом стоя, дожидался хозяйку в коридоре).
Так что обошлось без погони и ненужного шума.
Савойский, подскочив к даме, нагнулся и, не смея коснуться бледной руки не слишком чистыми губами, поцеловал воздух возле слегка дрогнувшего указательного пальца.
И прошептал почтительно, не разгибая спины:
– Честь для меня, повелительница, принимать вас в моём скромном убежище. Не побрезгуйте, пройдите…
И он, вывернув шею, как-то очень ловко кончиком носа показал на гостеприимно открытую дверь кабинета.
Женщина, не ответив на столь почтительное приветствие, молча зашла в убежище людоеда.
Савойский на цыпочках пробежал вслед за ней, успев на ходу прохрипеть секретарю, состроив рожу грозную и гнусную одновременно:
– Кыш отсюда! В коридоре стой! И смотри, чтобы никого!.. Никого!
И закрыл за собой дверь.
Лунная дама, немного приподняв подол длинного чёрного платья, обошла кровавую лужу.
И уверенно се в директорское кресло, сказала повелительным тоном замершему в полупоклоне Савойскому:
– Грязно у тебя тут, Илья. Отчего ты опять намусорил?
Илья Григорьевич хихикнул смущённо и тут же, осёкшись, прикрыл на секунду рот ладонь.
И тут же, смущённо покраснев, ответил:
– Совещание у нас было. Один из моих сотрудников провинился.
– Это связано с нашими делами? – тут же спросила дама.
Голос её звучал ровно и безжизненно, но привыкший ухватывать даже малейшие его интонации Савойский сразу почувствовал какие-то очень нехорошие, неприятные нотки.
Надо было бы успокоить грозную повелительницу, сказать в ответ что-нибудь приятное, но знал Савойский, хорошо знал, что обманывать повелительницу не только плохо, но и крайне, крайне опасно.
Даже ему, людожору первого ранга, обман с рук не сойдёт.
Он знал, что у лунной красавицы два наказания: предупреждение и…