Дети от врага. (не) мой босс - стр. 19

А те же, кто не понимал этого и позже требовал большего, просто исчезали из моей жизни раз и навсегда. Им нужны мои деньги и положение в обществе.

Это я понял ещё в двадцать, когда застал свою девушку за разговором с подругой. Она жаловалась своей собеседнице, как я ей наскучил своими нежностями. Но она будет терпеть, потому что хочет жить красиво.

С того дня для меня перестали существовать женщины. Теперь это были «шляпки», которые достойны только грубости. Любая из них готова подставить мне все что угодно, лишь бы… были деньги! Лишь бы я давал ей больше и больше денег.

Всё было так до того момента, пока я не увидел Огонёк на крыше. Ранимый, хрупкий, беззащитный Огонёк.

Периодически поглядываю за девушкой в зеркало. Грустно уставилась в окно и молчит. Вспоминаю синяк на её бедре и сжимаю руль до боли в костяшках.

Такой синяк не мог остаться от простого падения. Либо её кто-то намеренно толкнул, и она упала, либо кто-то ударил её по бедру чем-то тяжёлым.

Говорю, как медик!

Можно было бы предположить сексуальное насилие, но тогда она не была бы невинной. И у девушки был бы страх близости.

— Если не хочешь опоздать, нам нужно поторопиться. Вероятнее всего, регистрация на рейс уже началась, — вырываю девушку из её мыслей по прибытии в аэропорт.

Огонёк молча выходит из машины. Дождавшись, пока я возьму наш багаж, так же молча следует за мной на стойку регистрации. К счастью, мы успеваем ровно за пять минут до окончания регистрации.

Моя помощница Марта купила для меня билет в бизнес-класс на тот же рейс, каким в Хельсинки летит Инка Мякинен, то есть Огонёк. С единственным нюансом, что рядом со мной было пустое место, для того чтоб позже туда пересела моя рыжеволосая бестия.

В самолёте девушка без лишних уговоров садится рядом со мной, но категорически отказывается снять никаб, из-за чего я не могу даже поцеловать девушку.

Когда нам предлагают напитки, Огонёк просит воду. Запивает этой водой какую-то таблетку, предварительно сняв ненавистную мне вещь. Незаметно для нее прячу никаб.

— Ты принимаешь лекарства? Какие? — спрашиваю, потому как не успел взять таблетку и изучить её.

— Успокоительные. Я немного боюсь летать, — признаётся она и мило мне улыбается.

— Прыгать с крыши отеля ты не боишься, а летать боишься? — недоверчиво тяну и прищуриваюсь.

— Я не собиралась прыгать. Я стояла и думала, — обиженно надувает губки и отворачивается, но на своё место не уходит.

В который раз напоминаю себе, что моя бестия ещё практически ребёнок. Как ни странно, этот жест с её стороны выглядит милым, а не бесящим, как бывало раньше, когда очередная женщина понимала, что мы больше не увидимся.