Дети-одуванчики и дети-орхидеи - стр. 37

выраженной реактивности на стресс и высокого уровня естественного семейного стресса. (На следующей странице графически изображены общие результаты обоих исследований.) Как и предполагалось, самыми болезненными оказались те дети, повышенная реактивность которых сочеталась с более сложными условиями в семье. Необычно высокая частота и тяжесть респираторных заболеваний у таких детей соответствовала совместному влиянию внутренней биологической восприимчивости и внешнего воздействия семейных стрессоров.

Но кое-чего мы не предполагали, и это вызвало у нас огромное изумление. Оказывается, такие же высокореактивные дети, которые жили в спокойных (предсказуемых и благоприятных) домашних условиях, демонстрировали самую низкую частоту респираторных заболеваний. Они болели еще реже, чем низкореактивные дети из спокойных семей! Их заболеваемость была не просто ниже по сравнению с детьми из более стрессового окружения, но самой низкой вообще. Высокореактивные дети были либо самыми болезненными, либо самыми здоровыми в зависимости от социально-эмоционального характера их семьи.

График, демонстрирующий частоту респираторных заболеваний у детей в зависимости от неблагоприятных социальных факторов и уровня реактивности на стресс. Дети-орхидеи с высоким уровнем реактивности системы «бей или беги» или иммунитета проявляли либо самую высокую, либо самую низкую частоту респираторных заболеваний в зависимости от величины воздействия стресса. У детей-одуванчиков со средней или низкой реактивностью наблюдался только умеренный уровень заболеваемости и при сильном воздействии стресса, и при слабом.

Сначала нас поставили в тупик похожие результаты двух исследований. Мы размышляли над возможными объяснениями и спрашивали себя, как у одного и того же типа детей может наблюдаться самая высокая и самая низкая заболеваемость. Я навсегда запомнил холодную осень 1993 года в Университете Калифорнии в Сан-Франциско, когда мы втроем – Эбби, наш научный помощник Жан Женевро и я – почти буквально ломали голову над этой загадкой, заполняя доску графиками и рисунками, царапая логические доказательства и энергично обсуждая возможные объяснения. Предметом спора стали два совершенно разных варианта интерпретации наших данных.

С одной стороны, вполне понятно, что дети, так сильно реагирующие на искусственные стрессоры в лаборатории, будут больше болеть в естественных условиях, при более выраженном воздействии неблагоприятных факторов и стресса. Последнее было предсказуемым – хотя до этого момента неизвестным – следствием первого. С другой стороны, в нас зрело почти интуитивное чувство, что эти высокореактивные дети в благоприятных домашних условиях могут стать даже здоровее своих сверстников в силу реактивности, или отзывчивости, на хорошую и заботливую обстановку. Неожиданно мы поняли, что лучше смотреть на одно и то же явление с разных сторон, и нашли потрясающее объяснение. Здесь не было сравнения «или то, или другое», скорее – «и то, и другое», потому что дети, которых мы исследовали, обладали тонкой восприимчивостью и к неблагоприятным факторам, и к располагающей, доброжелательной обстановке. Они увядали в плохих условиях и процветали в хороших по одной и той же замечательной причине: