Дети новолуния - стр. 39

– Да.

Кучулук-хан на мгновение зажмурился, толчками выдохнул воздух, чтобы собраться с силами, и вдохнул обратно. Момент откровения, которого он так долго ждал, наступил.

– Почему ты решил, что можешь ставить мне условия? – спросил каан, не отрываясь от шахматной доски. – Все, кто сдается, просят лишь об одном – жить.

– Это потому, что у них нет ничего другого.

– Что же может быть ещё?

– Ключ. Отпирающий любые ворота.

– Значит, он у тебя есть, – заключил каан и развернулся к Кучулук-хану. – Я люблю открытую схватку, – на губах у него просквозило подобие улыбки, – когда видишь врага и не знаешь, он – тебя или ты – его? Эти крепости, эти города, с ними много мороки. – В сиплом голосе монгола появилась доверительная интонация, которую уловил Кучулук-хан и внутренне воспрянул. – Последнее время мне много приходилось драться с городами. Они не нужны. И те, кто живет в них, тоже не нужны. А ключ, он просто отпирает ворота, да?

Кучулук-хан вытер взмокшие ладони о полы своего кафтана. И только тут обратил внимание на то, во что был одет страшный седобородый монгол. Помимо засаленного малахая на голове да грязных сапог из юфтовой кожи с войлоком он был одет в простой суконный плащ, какие носят степные пастухи, разрезанный сзади от талии до низа, а спереди доходящий до пояса. Он сидел с подвёрнутыми полами, словно укрывался от дождя и ветра. И сколь вызывающе нелепо смотрелся рядом с ним пышный кафтан властителя поверженного без боя Халадж-кала в драгоценных камнях, с золотой вышивкой! Кучулук-хан даже задохнулся от стыда.

Конец ознакомительного фрагмента.