Дети Нового леса - стр. 36
Не успел еще смолкнуть звук выстрела, как бездыханное животное лежало на траве.
– А он даже больше, чем мне показалось, когда он за нами гнался, – сказал старший мальчик. – Завидный трофей. Почему же мы, Якоб, раньше с тобой на них не охотились?
– Но, Эдвард, это не дичь, – возразил старый егерь.
– Теперь уже точно нет, – подхватил Хамфри. – Давайте мы с вами вот как условимся. Дичь – это ваше с Эдвардом дело. А скот одичавший уж будет моим. Там еще много голов осталось, и я намерен их тоже прибрать к рукам.
– Тогда, считай, у тебя все права, хотя я на это стадо и раньше вроде не покушался, – сказал ему Якоб.
– Согласен, – подхватил Эдвард.
– Да будет так, – с пафосом провозгласил его младший брат. – Что я решил с ними сделать, вы после увидите. А сейчас нужно сразу договориться: деньги от продажи скота пойдут для моих личных целей. Мне нужно ружье и еще кое-что совершенно необходимое.
– Почему бы и нет, – опять поддержал его Якоб. – Только теперь нам надо проворнее заняться тушей. И так до вечера ведь провозимся.
Они действительно возвратились лишь на исходе дня. Билли привез до предела нагруженную повозку. Следующим же днем Якоб с немалой выгодой продал в Лимингтоне столь неожиданно доставшуюся им добычу. Мясо и шкура быка ушли с такой выгодой, что Хамфри получил и ведро для дойки коровы, и несколько мисок, и маслобойку, а у старого егеря еще остались деньги.
К корове Хамфри пока еще не заходил, объясняя, что, если выждать до завтра, она станет гораздо покладистее. Малышка Эдит забеспокоилась:
– Вот ты ей не дашь еды, а теленок может погибнуть. Мне будет так жалко.
– Еды у нее там полно, – заверил Хамфри. – Я совсем не морю ее голодом. Просто она должна хоть немножко обрадоваться, когда получит от меня свежую траву.
Процесс приручения продолжался целых две недели. Каждый день мальчик кормил свою пленницу свежей травой. Сначала она воспринимала его появление нервно, но он был терпелив, подолгу с ней ласково разговаривал и постепенно вошел к ней в доверие. Процессу сближения способствовал и теленок, который стал быстро совсем ручным, что тоже настраивало его родительницу на вполне мирный лад. Став у коровы, можно сказать, своим человеком, Хамфри принялся приучать ее к Элис, которая сперва заходила в коровник только с ним вместе, а затем уж смогла приносить ей корм и одна.
Когда теленку исполнился месяц, мальчик попробовал подоить корову. Она брыкалась, опрокидывала ведро. Угрозы и уговоры были бессильны. Тогда Хамфри начал ее выпускать попастись во двор, вечером же позволял ей вернуться к теленку только после того, как подоит, и постепенно она привыкла к этому. Затем Хамфри решил ее отпустить на пастбище в лес. Когда она первый раз исчезла из вида в чаще, он испугался, что больше ее никогда не увидит, однако вечером возле ворот раздалось ее требовательное мычание. С этого дня она до самого наступления холодов была на подножном корму и неизменно возвращалась к детенышу, дожидавшемуся ее в коровнике. А Хамфри не отнимал его от нее до самой зимы. Тут надо сказать, что он оказался телочкой и со временем обещал вырасти в замечательную вторую корову. Заботу об обеих скоро взяла на себя Элис, и в кладовке наших лесных обитателей теперь не переводились молоко и другие продукты, которые можно из него сделать.