Дети Нитей. Восток - стр. 21

Вместе с алхимиками к зиме из города пропадали и толпы народу, бренчание байканов и бесконечный гомон голосов. Люди передвигались быстро, строго к цели, что заставила в мороз выскочить из дома, и так же поспешно скрывались обратно в зданиях. К ноябрю я, пожалуй, оказывался единственным, кто готов был брести по улицам медленно, подставляя лицо резкому ветру и вслушиваясь в редкие скрипы телег или дверей. С одной стороны, такие моменты замечательно подходили для размышлений, особенно после встреч с Марзоком, с другой – они слишком сильно похожи оказывались на то дурное одиночество в потерявшем детали саду, в котором я провел самые несчастные пять лет своей жизни.

К весне город оживал вновь, уже к марту наполнялся людьми и шумом, который жутко вдохновлял меня. Февраль, думаю, становился самым тяжелым месяцем, когда тоска и странное оцепенение словно поглощали без остатка все мои любопытство и азарт. Первые оттепели и яркое, согревающее солнце приносили облегчение. Скрип дверей становился все более частым, двигали по камням кадки с растениями обратно в огороды, люди переругивались или перешучивались на занятной смеси наречия Востока с языком, на котором говорили Марзок и армия Элурена. В моей речи также присутствовали оба этих диалекта, не могли бы не присутствовать – я слышал их повсеместно, а теперь еще и научился немного разбирать. Но, думаю, даже если бы я позабыл звучание языка Марза, даже если бы никогда не столкнулся с ним вновь, я и под узором Нитей Разума не смог бы перестать понимать, что значит вей саат. Дом. Семья.

У меня не было семьи в привычном ее понимании. Не было родителей, а та бабушка, что мне досталась, мало походила на обыкновенных бабушек нашего общества. Она не утешала – она требовала. Она не баловала – она снова требовала. Она не готова была стать на мою сторону против всего мира, как это делали сердобольные старушки из райледов и горожан для своих любимых внуков. Нет, это я должен был стоять рядом с ней. Всегда, по определению. По ее правое плечо, чуть сзади. А за нашими спинами – за ними и был весь мир. Аливи Равел, массэ Аливи. Глава Совета пяти Великих Домов. Та, кому принадлежали, кому подчинялись все без исключения маги Востока или Запада. Отдаленных островов или иных континентов. Любой, кто способен видеть ткань мироздания, не важно, насколько хорошо. Ее воля была волей самих богов нашего мира, она была старшей. А я… Однажды я должен буду занять ее место.

У меня была она, мой мастер. Был Марзок, учитель, который стал мне ближе и дороже, чем родной отец. Был Алерик, папин младший брат, командир гарнизона города. Еще одна тоненькая ниточка, что связывала меня с домом у моря, который я почти теперь не помнил. Алерик заботился обо мне. Пожалуй, он был единственным из всей моей новой, странной в понимании нормального человека семьи, который вел себя равно так, как положено вести себя обыкновенному дяде. Я любил его, искренне. Я бесконечно ценил те моменты, которые мы проводили вместе. Это был кусочек жизни, совершенно мне недоступной, чуждой. Кусочек простого детства, такого, которое было у каждого ребенка Востока или Запада, пожалуй, но совершенно непозволительного для меня.