Дети Нитей. Великие Дома - стр. 88
– Не уверен, что эту проблему можно решить, Алво, – Сэддок слегка нахмурился и коротко хмыкнул, – но это дело касается исключительно их самих и ни мне, ни тебе не следует в него влезать.
– Но я одновременно и хэдден, и рааден, – я прищурился.
– Соболезную, – иронично улыбнулся мастер.
Последующие события завертелись с таким ошеломляющим ритмом, что мне теперь хотелось их остановить или немного замедлить не потому, что меня пугало будущее, а исключительно ради возможности спокойно вздохнуть и хоть немного прийти в себя.
Большую часть дня я проводил с Сэддоком в его башне: составлял уставы, занимался бумагами и изучал все то бесчисленное количество правил, веками создававшееся для мастеров и их Домов. Правил, неизвестных никому, кроме них самих, но по которым, в итоге, жили все маги Востока, ибо сами мастера были единым целым со своими Домами, верными учениками и слугами тех Нитей, что оплетали их школы. Смысл процедуры назначения Преемника, именно такой, с разрывом всех прошлых связей и слиянием в одно общее со своим Домом и своим учителем, стал для меня более доступен. Я все также продолжал считать, что можно найти способ сделать это по-другому, не такими ужасными методами, а Сэддок, посмеиваясь, просил не забыть поделиться с ним, если я этот способ найду, и он каким-то чудом сработает. Но все-таки мрачные тайны Долины Гар оставили глубокий след в моем сердце, и теперь я с ужасом думал, что однажды буду вынужден поступить со своим сыном или дочерью так же, как поступили со мной. Потому что сохранение мира и возможности нормальной жизни сотен тысяч людей были важнее меня и моих привязанностей.
Дни, проведенные в башне Сэддока, частенько затягивались до позднего вечера, после чего я, разбитый и уставший, полз домой. Там я собирал вещи, укладывал книги и наблюдал, как они загружались в повозки и катились на юг, в сторону Райледа. При этом я ни на секунду не переставал анализировать всю ту информацию, которую щедрыми порциями вливал в мою несчастную голову мастер. После полуночи я забивался в свою стремительно пустеющую комнату, падал на кровать и моментально засыпал. И был настолько измотанным, что мне даже не снились сны.
В таком изнуряющем ритме проходил остаток моего ноября. Дни, которые я уже не мог, просто не имел никаких физических сил, провести один на один с Серионом. Но, все-таки, во всей этой ситуации были и несомненные плюсы, полностью для меня настоящего перекрывающие невозможность насладиться тем, что я любил безгранично. Отец с братом, которые после нашего с ними разговора той ночью общались со мной так, словно ничего не произошло, получили от Сэддока разрешение продолжить мое обучение, начатое папой без ведома мастера в середине осени. Статус союзника Сериона давал мне право куда глубже погружаться в его дела, чем я мог бы сметь мечтать. Так что отец в те редкие минуты, когда Сэддок, все-таки, давал мне время для отдыха и передышки, продолжал заниматься муштрой будущего Великого Мастера вместо учителя. То, что Сэддок вообще позволил продолжить мое информирование, давало мне абсолютное право считать его слова о союзниках полностью правдивыми. А еще, что было немаловажно для меня лично, – уверенность в том, что Сэддок и сам не сомневается в моей преданности.