Дети Нитей. Великие Дома - стр. 26

Я резко открыл глаза. В моей комнате в Оккаре стремительно сгущались сумерки, предвещая близящуюся ночь. Но сон-воспоминание из того самого дня, когда мы с Алу-Ша сидели у костра вместе, напиваясь айсуном в попытке отрешиться от мрачных мыслей, заставил вскочить и заходит кругами по комнате.

Бездна меня побери, алхимики! Зельевары, крошечные общины которых были раскиданы по всему Востоку. Бедняки, место в обществе у которых было ниже даже чем у не-магов. Никому неинтересные простолюдины, большей частью неграмотные, с семейными рецептами, передающимися из уст в уста, из поколения в поколение уже сотни лет. Совершенно ненужные люди, влачащие свое жалкое существование исключительно благодаря паре-тройки соседних деревень, жители которых не могли позволить себе оплатить услуги врача-серионца и вынуждены были лечиться травками… Они все были магами, все до единого. Я знал об этом, у меня даже сомнений не возникало. Сколько раз в детстве я видел, как бабушка Ида варит свои зелья? Да и потом… Почему ни разу за все это время в мою дурную голову не пришло посмотреть в этот момент на Нити, понять, как именно она это делает? Почему не разу в жизни я не посмотрел на ее кокон, чтобы увидеть переплетение всех пяти Нитей мироздания, такое же, как у меня самого? Я знал ответ, знал, что всегда считал себя одаренным магом, а их – горсткой неудачников. Не понимал бабушку, а прощал ей ее, по моему мнению, чудачества, желание заниматься дурацкой алхимией, когда она уже вполне могла себе позволить научиться нормальному плетению. Я чувствовал себя высокомерной свиньей, ничуть не лучше тех, кто обучил утреннего мальчишку из таверны плести Нити чуть-чуть – так, чтобы было удобно, но чтобы он не в коем случае не стал по статусу выше них.

Я сел на кровати, сжав голову руками. В памяти услужливо всплывали картины, как бабушка учила меня медитировать, когда я был еще ребенком, показывала, как можно уловить и почувствовать Нити, все пять Нитей, но разве меня это тогда интересовало? Нет, я просто всегда гордился своим талантом, тем, какой я особенный и неповторимый. Мне некогда было оторваться от своего дара и посмотреть по сторонам, осознать, что таких особенных – целая деревня недалеко от границы с Сууледом. И не одна она, к слову… Ладно сами алхимики, им вообще не до чего, было бы, что поесть, но я-то, я сам, имея доступ почти ко всем благам мира, хоть раз за двадцать три года головой подумать мог? Именно головой, а не ущемленным самолюбием бедолаги, которого, о ужас, никто не понимает… Да пусть лучше не понимают, чем гнобят и игнорируют, как алхимиков, не желая считаться ни с их мнением, ни с их искусством… Так же, как все это время не желал и я сам…