Дети немилости - стр. 71
Дочь пошла в нее и лицом, и характером.
Даже в газетах нет-нет, да и мелькало подобострастное «наша Ликрит Железноликая». В эпоху Ликрит климат был мягче, боевые колесницы рескидди легко пересекали пустыню, и царство великой завоевательницы простиралось от западного моря до восточного... На севере оно доходило до широты, на которой ныне располагалась столица Уарры, сумрачный Кестис Неггел.
Сравнение Лиринии льстило.
Аллендор еще молчал, безмятежно молчал, созерцая, как император Уарры приводит к покорности дикие племена. Стремление пересечь Лациаты как-либо иначе, чем караваном по горным тропам, казалось не более чем капризом златокудрой принцессы. Отец умолял ее быть осторожней, но престолонаследница, упрямая, как истая рескидди, пренебрегала его советами. Она любила машины, машины куда опасней тех, что предпочитала мать. Все усилия магов-инженеров по разработке новых, более совершенных летательных аппаратов представлялись не более чем прихотью прекрасной принцессы, которой со вздохами и просьбами, но все же потакал обожавший ее отец.
– Ее высочеству не дает покоя слава Иманы, – неожиданно заявил чуть ли не над ухом мага смутно знакомый голос.
Лонси вздрогнул, заозирался и с неприятным чувством узнал того самого мордастого крикуна, который рассуждал о священных традициях. Почему-то Лонси думал, что его придавили в толпе. Он, должно быть, выбрался следом за таянцами. Маг внутренне покривился.
– Даже рескидди зовут ее Ликрит, – с улыбкой заметил второй, которого прежде не было слышно.
– Ликрит, – глубокомысленно сказал мордастый, – персонаж легендарный. Кто ее знает, была она или нет. Хороша сказка про королевство от моря до моря.
– Но Имана – вполне исторический деятель, – не унимался второй, полный господин с открытым, располагающим лицом.
– Имана Рескидделат была сумасшедшая. Глубоко больная на голову дама, – хрюкнул мордастый. – А с тех пор, как ее высочество близко пообщались с драконом, они и сами...
После чего наконец случилось то, что должно было случиться. Лонси даже улыбнулся: разговор, которому он невольно оказался свидетелем, был ему крайне неприятен, и очень хотелось, чтобы именно это и произошло.
Быстрым упругим шагом к мордастому приблизился высокий офицер в парадной форме королевской авиации. На красивом лице его было написано бешенство. Крикун уставился на авиатора багровыми глазами. Стало видно, что он сильно пьян.
Кулак офицера без замаха влетел в налитую кровью морду.
За спиной Лонси негромко засмеялся Кентаяс.
Люди вокруг замерли, стали отступать подальше. Матери прятали за юбками маленьких детей. Кто-то звал полицию.