Дети немилости - стр. 33
Но Аллендор отделяли от империи высочайшие горы, мощь государственных магов и лучшая в мире военная авиация. Владыка Уарры желал мира с королевством.
Мира, который мог нарушиться помимо человеческой воли.
Философы полагают, что магия придает смысл времени... С каждой «весной» она избирает две величайшие державы мира и сталкивает их в страшной войне, после которой не остается ничего прежнего. Новая трава растет на почве, удобренной пеплом. Ни разу еще у людей не находилось сил избежать подобного «осмысления», но и мировым войнам, испепелявшим землю раз в пять или шесть веков, оказалось не под силу остановить прогресс. Зафиксировав начало активной фазы, Служба Исследований при Ассамблее изучила все имевшиеся данные и пришла к выводу, что законы магии можно обмануть. Лонси не хотелось думать, что среди специалистов Ассамблеи находился и Оджер Мерау.
Ложное обращение к Воину должно было вызвать ошибку в надмирных схемах, перемкнуть их – и обезопасить населенные земли.
...Ах, что за искушение: побродить вокруг места упокоения Воина, поговорить на возвышенные темы и удалиться, признав себя несмышлеными, недостойными, неумелыми, так и не открыв запечатанный высшим велением вход. «С явлениями вроде Воина Выси лучше не шутить», – снова сказал про себя Лонси и почувствовал, что мерзнет. Поисковики, наметившие для них маршрут и проложившие тропу, зарисовали холм, указав расположение входов...
– Ну и как туда влежть? – проворчала горянка. – Камень шплошной.
Лонси поглядел на лошадей. Лошади паслись в свое удовольствие.
– Понимаешь, Неле... – неловко проговорил он, – здесь магический замок. А в... манускрипте нет никаких схем. Мне даже оригинал показали. В библиотеке министерства. Понимаешь, есть только текст заклинания, но при нем нет схемы, а если нет схемы, ты хоть удавись...
Он врал Неле и сам себе – отчаянно стыдясь, но врал. Просто от страха. Насколько Лонси помнил университетский курс и мог соотнести синтагмы заклятия с общими закономерностями Пяти магий, в схеме замка задействовалась вовсе не Пятая, а Третья. То есть при благоприятном стечении обстоятельств он, вероятно, сумел бы распечатать усыпальницу и сам, но...
– Ну шкажи швой текшт.
– К-куда? – оторопело пробормотал маг. – Как?
– Штань и шкажи, как у тебя напишано, – раздраженно отозвалась Неле. – Перед дверью штань и шкажи.
2
В открытое окно задувал ветер. Едва рассвело; облака таяли в бледном небе, края их горели золотом. Колыхался шелк занавесей, мерцали звезды и башенки на лиловом потолке балдахина. Тенькнул колокольчик. Бронзовые птицы настенных часов подняли крылья, оборотили самоцветные глаза: по летнему времени настал час песен. Было достаточно рано, чтобы никуда не спешить.