Дети Мира-кольца - стр. 1

Луис Ву проснулся, ощущая прилив новых жизненных сил, но все еще находясь под крышкой «гроба».

Прямо перед его глазами светились экраны и индикаторы. Суставы, параметры крови, основные реакции, соотношение мочевины, калия и цинка: он понимал большую часть высвечиваемых данных о его организме. Список повреждений был не слишком велик. Проколы и разрывы тканей; истощение органов; порванные связки и многочисленные кровоподтеки; два треснувших ребра; все прочие последствия сражения с защитником-вампиром Брэмом. И вот теперь все было залечено. Автодок восстановил его организм, клетка за клеткой. Луис ощущал, что умирает и замерзает, с трудом забираясь в «камеру интенсивного лечения».

Это произошло восемьдесят четыре дня назад, если верить экрану.

Шестьдесят семь дней по исчислению Мира-кольца. Почти целый фалан. Фалан – это десять оборотов Мира-кольца, семьдесят пять тридцатичасовых дней. Двадцати или тридцати вполне хватило бы для лечения! Да, Луис помнил лишь про ушибы. Из-за множества ссадин и синяков, полученных в сражении с Брэмом, он не заметил колотых ран на спине.

Когда он оказался в этой «коробке» впервые, его восстановление тянулось в два раза дольше. После этого его внутренние системы действовали так хорошо, что он целых одиннадцать лет обходился без помощи комплекса «долголетия», иначе называемого стимуляторомжизнедеятельности. Он умирал и был старый.

Тестостерона было много, адреналина тоже много и даже еще больше.

Луис упорно толкал крышку автодока. Она все равно не сдвинулась бы быстрее, но его тело требовало действий. Он выскользнул наружу; оказавшись на полу, ощутил босыми ногами холод. Камень?

Он, абсолютно голый, стоял в огромной пещере. А где же «Игла»?

«Раскаленную иглу дознавателя», корабль для межзвездных перелетов, Луис последний раз видел застрявшим в застывшей лаве, и экспериментальная, построенная на базе нанотехнологий, восстановительная система Карлоса Ву находилась внутри, в отсеке экипажа. Сейчас ее компоненты стояли среди груды кабелей и инструментов, сваленных прямо на застывшей лаве. Автодок был частично разобран. Но полностью функционировал.

Была выполнена высокомерно наглая, устрашающе громадная по объему работа: на такое был способен только защитник. Должно быть, Мелодист, защитник-Упырь, изучал автодок, пока тот лечил Луиса.

Рядом, полностью выпотрошенная, словно рыба без внутренностей, лежала «Раскаленная игла дознавателя». Корпус, взрезанный от носа до хвоста, открывал взору жилые и грузовые отсеки, ангар для спускаемого аппарата (теперь совершенно бесполезного), панели толкателей и помещение двигательной установки со средствами, обеспечивающими сверхсветовую скорость перемещения. Больше половины пространства корабля занимали баки – разумеется, абсолютно сухие. Край разреза пересекали многочисленные провода и кабели с металлической оплеткой, ведущие к инструментам и генератору.

Вырезанную секцию корабля с помощью какой-то мощной машины переместили в сторону. Вся срезанная поверхность, сверкающая бронзой, была покрыта кружевом кабелей.

Сверхсветовая двигательная установка когда-то тянулась вдоль всего корабля. Теперь она тоже лежала на лаве, а вокруг валялись всяческие инструменты. Это тоже поработал Мелодист?

Луис обошел вокруг, чтобы лучше рассмотреть.

Двигатель был восстановлен.

Двенадцать или тринадцать лет назад Луис «протащил» Хайндмоста в пространство Мира-кольца, но двигатель при этом разрезало пополам. И вот теперь, снятый с корабля, он выглядел совсем как новый, готовый вновь нести «Иглу» между звезд, на скоростях «Квантума I» – преодолевая световой год за три дня.

«Я мог бы отправиться домой», – пришла в голову Луиса фантастическая мысль.

Где же все? Луис огляделся, чувствуя прилив адреналина. От холода его начала пробирать дрожь.

Сейчас ему было почти двести сорок лет – неужели и впрямь? В это легко не поверить. Но машины экспериментального автодока Карлоса Ву, работающие на тонких нанотехнологиях, полностью проанализировали его ДНК и восстановили всё, вплоть до клеточных ядер. Луис раньше уже проходил эту процедуру. Его тело ощущало себя так, словно только что завершилась пора возмужания.