Дети Луны - стр. 11

Я плюнул и поплелся дальше. У нас тут не город, бояться нечего. Преступность ничуть не меньше, чем в городах, давешний случай тому доказательство. Разного я нагляделся, и того, кто толкует о высокой духовности деревни, я бы взял себе в помощники на пару месяцев, пусть повскрывает трупы со мной. Но в девяти случаев из десяти деревенские убийства – «на бытовой почве». Выпили, вспомнили старые обиды или придумали новые, и пошло-поехало. Пьют много. Не пьют – пьем. Нужно завязывать. Потихонечку. Сначала рюмочку сбавить, через неделю – две, потом три и так до полной трезвости.

Сколько я выпиваю в среднем, в пересчете на водку? Какими рюмками мерить…

Вдруг – о чудо! – вспыхнул уличный фонарь! И в окнах домов засветилось! Ура! Пустили-таки Днепрогэс!

Я обернулся. Ну, где мой попятошник? Никого. Горел-то один фонарь, рядом со мною, остальные кто разбит, кто просто перегорел….

Ладно, никого – и не нужно.

Пока не погасло, хорошо б дойти до дома.

Через пятьдесят шагов я, неожиданно для себя, резко оглянулся.

Опять никого.

А через сто шагов я уже был за дверью своей квартиры.

Что я напуган, я осознал, когда запер дверь. На два оборота, еще и цепочку навесил. И чего испугался, а? Расшалились нервы, плюс зреющий алкоголизм. Сколько таких, как я, спиваются с круга?

Проявлю волю и брошу. Прямо сейчас. Сию же минуту. Не выпью ночную рюмку, вот. Не очень то и хочется.

Действительно, не хотелось.

Я лег в постель. Завтра на работу выйду попозже. Отосплюсь.

Но сон не шел. Обиделся, что трезвый?

Я пялился в потолок, причем пялился совершенно напрасно, ведь темно.

Маркиза завыла – долго, протяжно. И сон, было подступивший, сразу исчез.

Я сел, начал искать фонарик – он у меня обычно под рукой лежит. А сейчас запропастился.

Дошло, что можно просто лампу включить.

Включил.

Кошка стояла у двери, выгнув спину, скалясь и выпустив когти.

Незваные гости?

Я, шатаясь от усталости, прошел в коридорчик.

С той стороны двери ничего не слышно. Дверь у меня тоненькая, почти фанерная. Железную заводить, или дубовую все как-то не собрался. К дубовой двери квартира моя никак не подходит.

Кошка зашипела теперь уже на меня. Не пускает.

Дурное самолюбие заставляет открыть дверь, посмотреть, нет ли кого. Или я не мужчина? Страшно показаться трусом. Но страх я пересилил и дверь не открыл.

Пережду.

Никто не стучал, не сопел и не кашлял, не ломился, в замке не ковырял. Где-то гудел водопровод, только и звуков.

Я послушал-послушал, да и успокоился. Но не раньше, чем Маркиза отошла от двери. Она легла в кресло, но продолжала посматривать в коридорчик.