Дети Лавкрафта - стр. 15
Тут она увидела Па. Помогало то, что теперь образина была похожа совсем не на ее отца, а на мешок, растянутый по какой-то другой фигуре. Что-то, как показалось, росло у него под веками.
Салли плеснула в него бензином. Промахнулась: вместо этого струйка вымочила приличный кусок лозы-стены. Скрепя сердце прислушивалась она к плеску оставшегося бензина. Ничего не поделать, кроме этого. С трудом шагнула Салли вперед и стала поливать: жуткий, чудесный запах бензина заполнял ей ноздри.
Она чувствовала, как лозы обвивают ей руки, в ладони тычутся, чувствовала, как впиваются они ей в кожу. Но важно, по-настоящему важно было лишь суметь достать еще одну спичку, вытянуть ее и… отступив назад, невзирая на режущую боль в ногах… чиркнуть.
Хлопок пламени отбросил Салли назад. Теперь бежать нужно было от поднимавшегося жара и воплей, испускаемых [оно], тогда как цветы, лозы, руки тянулись в корчах боли и ужаса. Салли отступила от отца-образины, поспешая вместе с пламенем. Рука ее ткнулась в холодные кольца лестницы. Вверх.
С глазами, полными слез, Салли дотащилась до слабенького просвета окна: другого окна на этот раз, она не туда вышла. Дом наполнялся дымом и чернотой наподобие песчаной бури. Так умирать Салли не хотелось вовсе. Она сорвала лозы со старой оконной рамы, проломила себе путь сквозь прогнившее дерево. И вывалилась наружу – на солнечный свет и милостивый воздух.
На земле Салли закашлялась. Воздуха всего света ей не хватало. Над головой слепящее солнце не сводило с нее своего жгучего взора, а чернота возносилась над ней столбом дыма. Позади вопили лозы.
Пусть себе вопят. Салли перевернулась на бок и незряче стала карабкаться подальше от этого шума, убираясь куда-нибудь подальше.
Нашли ее на дороге. Мать обхватила Салли: какое же облегчение, когда человеческая кожа прижимается к твоей!
– Салли, что с тобой стряслось, у тебя лицо… Боже мой…
Все эти слова угнетали. Салли ткнулась терзаемым болью лицом матери в плечо, вдыхая запах муки. Один из взрослых мужиков кричал, только Салли не обращала на него внимания.
– Все о'кей, Ма, – попыталась сказать она. Слова вылетели каким-то хриплым карканьем.
– Ты держись, Салли, – говорила Ма. – Ты держись. – И Салли опустила голову, будто материнские слова оберегали ее.
Позже, когда врачи наконец-то позволили Салли жить дома, она помогала Ма сводить концы с концами. Похороны подошли и прошли, когда Салли лежала в лихорадке. Ма об этом лишь сказала: «Твой Па был хорошим человеком. – И добавила, глядя на кипу счетов: – Он бы хотел, чтоб мы тут остались».