Дети Крылатого змея - стр. 45
- В госпитале «Пылающего сердца». И в этом нет ничего веселого. Я сталкивался с приступами… редко… причина может быть различной, от банального эпилептического припадка, вследствие которого нарушалась работа тонких каналов, до опухолей. И чем раньше будет поставлен диагноз, тем больше шансов, что вы…
- Я здоров.
- Вам лишь так кажется, - он убрал трубку из носа. – Пока я оставлю вам успокоительное…
- Нет.
- Да. Послушайте, я понимаю, что вы настроены резко отрицательно, но… - Джонни убрал трубку в саквояж, туда же отправился фонарик и плотные листы магочувствительного картона. – Поймите, это все… сегодня вам повезло. Там оказалась чтица, которая рискнула нырнуть следом. Вытащила… сознание вытащила, и это наименее травмирующий для организма путь, но… вы понимаете, что она не будет ходить за вами всюду. И в следующий раз… что вы станете делать?
Ничего.
Скорее всего сдохнет там, в подвале, на жертвенном камне. Или еще в каком-нибудь кошмаре, рожденном собственным Мэйнфорда воображением.
- Вас доставят в госпиталь. Если успеют довезти. Стабилизируют. А дальше – либо ожидание, либо – хирургическое вмешательство. Кто ваш поверенный?
- Что?
- Это ведь с вами не в первый раз, верно? – Джонни смотрел прямо, и Мэйнфорду приходилось держать взгляд, хотя сейчас вдруг стало стыдно. И вправду, ведет себя как мальчишка, сломавший руку и пытающийся убедить себя же, что перелом этот – сущий пустяк. Само заживет.
Не заживет.
Не восстановится.
- Если не приступы, то… думаете, я не замечал, что вы постоянно принимаете таблетки? Морфин? Опиаты?
- Альзора, - за Мэйнфорда ответил Кохэн. И значит, домой он не поехал, что и следовало ожидать. На редкость упрямая он скотина, прямо как Мэйнфорд. – Это… трава такая… не наркотик. Ее жевал мой дед, чтобы не сойти с ума. Никто, даже избранный, не способен постоянно слушать их голоса.
Кохэн коснулся виска.
- Альзора… альзора… - Джонни нахмурился. – А если по латыни…
- У вас ее называют полуночницей.
- Это же яд!
Надо же, сколько интересного всплывает. И похоже, Кохэн знал, что травка его ядовита.
- В малых дозах она помогает. Расслабляет. Избавляет от кошмаров. Снижает чувствительность…
- И как давно он…
- Лет семь, - это Мэйнфорд сам сказал. – Но в последние дни я ее не принимал. Думал, вдруг да услышу чего-нибудь полезное.
- Ненормальные! – это Джонни произнес с искренним восхищением.
- Кто бы говорил… - Кохэн присел. – Как ты?
- Живой пока… и док, травка не вредила. Не так мне вредила, как ваши снадобья. Вот от них я гораздо раньше бы в Тихой пристани оказался.