Дети Истинного Леса - стр. 17

Южная граница вызывала в сердцах цикатийцев суеверных страх, ибо там располагались Безнадёжные Степи, о существовании которых лишний раз старались не вспоминать. Слишком свежи были те шрамы, и воспоминания о скребущихся под землёй безголах приносили дрожь. Особенно хорошо это чувствовалось в Мельхироне, лежащим в каких-то двадцати километрах от Безнадёжных Степей.

Ну и наконец, на западе с Цикатом граничил мрачный и заросший Урлодакар. В той стороне горизонт щерился неровным гребнем высоченных деревьев, среди которых вели тайную жизнь дикари. Вот уж куда точно было не заставить проникнуть цикатийского всадника. Лесные пространства пугали человека, выросшего в степи и привыкшего к полной свободе. Лес прочно ассоциировался с ловушкой, он отбирал свободное дыхание и заставлял блуждать среди древних стволов…

Как истинный сын своих владений, Синав носил в сердце горечь и обиду, обращённую ко всему несправедливому миру, в их распоряжении была сильная армия и лучшая конница, но при этом пять границ так плотно стискивали Цикат в объятиях, что лишали его возможности к движению. Словно быстроногую лошадь заперли в сарай из пяти стенок, и не дают ей броситься в галоп. Именно это и было изображено на гербе Циката – летящий во всю прыть конь, но, увы, неподвижный.

Большую часть этой информации Синав получил от своего ближайшего окружения, несмотря на возраст, он был до нелепого не осведомлён во всём, касавшемся политики. Стыдно было признавать, но он даже затруднялся назвать имя действующего короля конницы. Просто эти вещи никогда не касались его напрямую, а история его народа была всего лишь рассказами из прошлого. Синав считал эти вещи слишком серьёзными, чтобы понапрасну забивать ими голову. Да и был он слишком ничтожного рода, чтобы ставить перед собой вопросы хрупкого политического баланса. Его отец – простой солдат, к тому же уже мёртвый, его мать – женщина, проводящая остаток жизни в Доме Сожаления. Ему самому было нечем гордиться… правда, он надеялся, что в ближайшем будущем его неприметная жизнь повернёт в лучшую сторону с лёгкой подачи Фарискира.

Вспомнив толстого хозяина «Вороньей Лапки», Синав улыбнулся, а ведь тот оказался не таким уж омерзительным типом, как то было принято считать. За его счёт вполне можно подняться, пробиться в люди, сделать себе имя и обеспечить жизнь. Конечно, он заставил Синава тащиться в чужие владения и пробираться в козий храм, но, если всё пойдёт хорошо, об этом будет приятно вспоминать в каком-нибудь кабачке с полной кружкой пенной браги. Вариант, что всё может пойти плохо, Синав гнал от себя подальше, с таким настроем ему не следовало выходить на дело.