Дети иллюзий - стр. 35
– С инопланетянином, – вставляю я.
Девушка улыбается:
– Может быть…
– Тогда, будьте добры, четыре «Китайских мальчика», четыре вот этих пирожка и четыре рогалика. И ещё ваш пакетик.
Девушка собирает заказ, не снимая улыбки.
– Ой, а рогаликов всего два осталось, – виновато произносит она. – Может, возьмёте ватрушки? Они, правда, вчерашние, но вкусные.
Я поднимаю руки:
– Нет, только не ватрушки! Давайте лучше ещё два с инопланетянином!
Девушка непонимающе раскрывает глаза.
– Ватрушки мы ели вчера, – поясняю я, – и не всем, так сказать, понравилось…
– Хорошо, возьмите тогда булочки с джемом, их только что привезли.
– Давайте с джемом, – соглашаюсь я.
Девушка ловко цокает пальчиками по клавишам видавшего виды калькулятора.
– С вас сто пятьдесят рублей сорок копеек за всё.
Расплачиваюсь под расчёт и получаю в знак благодарности приятную улыбку, надо полагать, искреннюю. Сделав несколько шагов от ларька, оборачиваюсь. Эдуард, по пояс просунувшийся в ларёк, уже о чём-то воркует с продавщицей.
«Теперь понятно, откуда взялось прозвище», – думаю я и иду к лифту.
С поклажей возвращаюсь в офис. Голодные коллеги, словно коршуны, набрасываются на мой пакет, и скоро по шоу-руму расползается запах свежезаваренного «Китайского мальчика». Я тоже заливаю кипяток в пенопластовый стакан с лапшей, беру булки и сажусь на один из свободных «гостевых» стульев рядом с окном. Не знаю, почему, но мне нравится есть и одновременно смотреть в окно. Хотя, если честно, смотреть особо не на что: скала «Газпрома» на заднем плане, свалка и гаражи на переднем. Сверху усталое московское небо.
– На что уставился? – спрашивает меня подошедший сзади Климов.
– На «Газпром», – отвечаю я. – В те три минуты, пока заваривается китайская лапша, я всегда смотрю на это сооружение. Оно напоминает мне наивного титана Атласа, который на своих плечах держал небо.
Климов понимающе кивает:
– А мне оно напоминает хрен, которым сношают всю страну и ближнее зарубежье.
– Да вы, батенька, фрейдист! – усмехаюсь я.
– Я – реалист, Валер, – немного высокомерно отвечает Климов, – а вот ты, кажется, ещё не избавился от романтического бреда.
– А ты, надо полагать, уже избавился?
Игорь снова кивает:
– Ещё в армии. Я даже помню, когда именно.
– И когда же?
– Когда трое нетрезвых военнослужащих второго года службы сначала пытались склонить меня к минету, а потом изнасиловать.
Его слова заставляют меня широко открыть глаза и рот:
– Что, серьёзно?
– Абсолютно. Я тогда, понимаешь, «молодой» был. Худенький, маленький.
– И чем, извини, закончилось?
Игорь не по-доброму улыбается: