Дети хаоса - стр. 17
– Проголодался? – спросил голос у него за спиной.
Разумеется, он дернулся. Впрочем, вряд ли за это его снимут. Он же не уронил меч или топор.
– Мой господин добр.
– Бог устроил тебе суровую проверку, – сказал Гзург. – Может, Он не хочет принимать флоренгианина?
– Мой господин добр.
– Отвечай на вопрос.
– Милорд, я почту за честь доказать Ему свою преданность.
– Смело, – произнес тихий голос.
Гзургу с трудом удавалось говорить тихо, потому что его нос теперь походил на нос крокодила. Среди кандидатов ходили слухи, что у него шестьдесят четыре зуба, а некоторые из них размером с большой палец. У него были мощные крепкие бедра. Даже в человеческом облике он выглядел великолепно, и Орлад хотел бы увидеть его в полной боевой форме.
– И что за имя такое – Орлад? Что оно означает?
– Милорд, так называют маленького грызуна с очень острыми зубами.
– Это твое настоящее имя?
– Думаю, мое настоящее имя было трудно произнести. Что-то вроде Орлиндио, милорд. Я забыл.
– Ты слишком стар, чтобы быть кандидатом. Или из-за цвета кожи ты кажешься старше?
– Мой господин добр.
– Твой господин хочет получить ответ.
– Я подчиняюсь воле сатрапа, милорд.
Воин фыркнул.
– Мы все ждем, когда бог тебя отпустит, чтобы мы могли продолжить испытания.
– Мой господин добр.
Гзург коротко рассмеялся.
– Тебя невозможно вывести из равновесия, верно? До сих пор ты превосходил всех остальных. Если так будет и дальше, я не только дарую тебе цепь, я буду настаивать на том, чтобы ты как можно быстрее получил ошейник.
«О счастье! Счастье!»
– Мой господин добр!
От похвалы великого воина в горле у Орлада образовался тугой, болезненный комок. Он сумеет доказать, что достоин быть веристом, и сможет высоко держать голову среди вигелиан! Он станет им равным!
Бум!
Бум!
Бум! Похоже, командир ушел.
Нет.
– Есть одна маленькая загвоздка, – донесся до него неумолимый шепот, едва слышный за воем ветра. – Ты знаешь, в чем состоит последнее испытание?
– Гнев, милорд.
– Разумеется. Мы должны быть уверены, что ты в состоянии почувствовать настоящую ярость. Именно она позволяет воину призвать бога, чтобы тот придал ему боевую форму. Ярость делает его бесстрашным на службе лорду. Тебе известно, почему флоренгиане и вигелиане так сильно друг друга ненавидят?
– Нет, милорд.
– Потому что мы сражаемся пятнадцать лет, вот почему! Чем дольше война, тем сильнее ненависть. Способен ли черноволосый мужчина ненавидеть так же, как золотоволосый?
Ни одного дня без драки, иногда двух. Неужели Гзург не видит его шрамов?
– Да, способен, если вам угоден такой ответ.
– М-м, – с сомнением протянул воин. – И кого же тебе дать, чтобы пробудился твой гнев? Если я дам флоренгианского заключенного, пойдут разговоры, что они презренны, их легко ненавидеть, или что они слабы. А если я выставлю вигелианина, многие усомнятся в твоей верности. Вдруг ты втайне поддерживаешь Флоренгию? М-м? Понимаешь, в чем загвоздка? Кого же мне выбрать?