Дети богов. Герои. Мифы и сказания - стр. 7
Пан не шутил, он вообще не любил шутить, зная, что может обидеть кого-то. Испугать, да еще и обидеть – это уж слишком.
– Да это же я, Медуза, – выдохнула несчастная.
Тогда Пан захохотал так же громко, как горгона недавно кричала.
– Вот рассмешила, да разве ты не знаешь, какая Медуза красавица, она, конечно, может заставить любого окаменеть, но от очарования, а не от ужаса. Меня, конечно, обмануть не трудно. Но боги не любят, когда чудовища себя за красавиц выдают. Тебе лучше так не шутить, это плохо кончится.
– Да никого я не выдаю, а твоя красавица была и вся вышла, – раздраженно говорила Медуза, – можешь мне не верить, тогда найди и приведи сюда ту Медузу, о которой ты твердишь, а мы оба на нее полюбуемся.
Медуза не сердилась на Пана, она и сама не любила, когда ее дурачили, а как мог он поверить в том, что Медуза это она и есть.
Но Пан поверил, что она его не обманывает, когда нигде не смог отыскать свою Медузу. Он искал старательно, но ее не было, словно она провалилась сквозь землю или превратилась в чудовище. Еще неизвестно, что страшнее на самом деле. А когда разглядел вдалеке звездный плащ Афины, то и вовсе понял, что произошло что-то очень страшное.
Ведь и ему Нимфы рассказывали о том, что Медуза тайно встречается с Посейдоном в храме Афины. Вернее встречалась, сейчас строптивый дядюшка вряд ли к ней приблизится. Его и теперь уже нигде поблизости не видно, другую Медузу, наверное, искать побежал. Таковы они – братья Олимпийцы, им бы только дело свое сделать, подставить под удар девицу, и бежать без оглядки.
– И что же ты теперь делать будешь? – спросил Пан, когда снова вернулся к ней, после бесплодных поисков красавицы, и должен был признать, что это скорее всего она и есть.
– На край света побегу, где нет никого, потому что я не только страшная стала, Афина шептала, когда заклятие творила, что окаменеет любой, кто осмелится посмотреть на меня. А мне не нужны все эти жертвы, пусть они живут и радуются жизни.
– А может, не сбудется заклятие? – выразил надежду Пан, хотя и сам не верил в то, что говорил
– Для богов не сбудется, они бессмертные, вот и на тебя оно не действует, а для остальных сбудется, – а мне не нужно этого вовсе, пусть они все живут и горя не знают. Не буду я их убивать без особой надобности.
Пан долго говорил о том, как он ее понимает.
– Ничего ты не понимаешь, – не унималась Медуза, – от тебя они просто бегают, но ни один еще в камень не превратился, а я же убивать всех начну, что потом будет? Афина не могла придумать мести страшнее, хотя она-то богиня войны, что еще она могла придумать?