Дети апокалипсиса - стр. 21
– Не заругает…
Пока я осматриваюсь, Кирилл приносит большую кружку воды. Жадно делаю первый глоток и непроизвольно морщусь. Теплая, соленая и чуть попахивающая.
Киря замечает мою реакцию, флегматично пожимает плечами:
– Вода в кране уже на второй день стала пропадать. Струйка все тоньше становилась… Вот я и решил набрать полную ванну. А потом она портиться начала – тогда мы ее посолили, как мама – огурцы на зиму…
– А я лаврушечки накидала!
Карина горда своей сообразительностью. Руки в боки, ножка вперед, подбородок задран вверх. А вот у парня глаза стремительно наполняются влагой. Слово «мама» – оно сакральное…
Спешно перевожу тему:
– А как у вас с продуктами? Держитесь? Не голодаете?
Надо бы заглянуть к ним на кухню – чем вообще детвора питается? В такую жару отравиться – проще простого. Однако от попытки пройти на кухню меня торопливо удерживает Карина. Вцепляется в руку, тянет назад, громко шепчет:
– Не ходи, там БАБУШКА!
По спине бегут ледяные мурашки. Бабушка? Та самая, которая умерла? Я и при жизни ее опасался – тяжелый был у бабки взгляд…
Мелкая продолжает щебетать:
– Дядя Саша, а у тебя есть телефон? Я на нашем в «птичек» играла, и батарейка закончилась! Вот ведь я глупая, да? А я так хочу маме позвонить, так соскучилась! Киря говорит, что они с папой и Кирой уехали на дачу и скоро вернутся. Я жду-жду, а их все нет! И в спальню мамину он меня не пускает, а сам ходит, я знаю, знаю! И плаксой стал – злая плакса, вот! Дядя Саша, ну скажи ему!
Встречаюсь с парнем глазами и ВСЕ понимаю. Ледяные мурашки впиваются в позвоночник и наглухо вымораживают спину. Ноги подкашиваются. Без сил опускаюсь рядом с детворой на колени, обнимаю обоих и невольно шепчу:
– Все будет хорошо…
И парня прорывает. Киря всхлипывает, плечи его начинают вздрагивать, пальцы впиваются в мою футболку. От его захлебывающегося шепота хочется зажать уши и спрятаться под одеялом:
– Она ТАМ! Они все ТАМ!!!
С трудом сглатываю, покрепче прижимаю к себе малышню, продолжаю бормотать что-то монотонно-успокаивающее. Они цепляются за меня, а я ищу опору в них…
Карина жмурится от неожиданно перепавшей ласки и ревниво косится на брата.
Постепенно успокаиваюсь сам и даю возможность выплакаться Карине. Наконец, поднимаюсь на ноги:
– Так, ребята. А пошли-ка ко мне в гости? Кирь, с Ратником поиграть хочешь? Или на планшете, в тех же «птичек»? У меня батарея полная, хоть до вечера играй!
Уговаривать не пришлось. Брат с сестрой шустро перебежали в мою квартиру, которую тут же наполнили звуки злых птичек, рушащихся зданий и лопающихся хрюш. Безумная игра!