Дети Аллаха - стр. 19

Самир нахмурился, рука его потянулась к мочке уха, он дернул за нее раз, другой. Ильяс, с ранами которого было покончено, с облегчением вздохнул и, откинувшись, прислонился к стене.

– Но мы же тоже предаем себя Господу, – сказал Самир.

– Только ли ему? – Старик обмакнул губку в плошку, подкрутил фитиль лампы. – Давай, показывай руки. Вы делите Всевышнего на три части, равняете с ним Марйам. Господь же миров един, и не имеет ни состава, ни частей, ни качеств, ибо всякая составная сущность является зависимой и нуждающейся, а множественность невозможна без различения частей, а различение ведет к утрате совершенства, а то, что не имеет совершенства, по сути своей зависимо…

Речь его журчала подобно воде, словно благословенная дождевая влага, падающая с неба, и Самир почти не ощущал легких прикосновений к рукам и лицу там, где сегодня и несколько дней назад он заработал шишки и ссадины, содрал кожу. Чувствовалось лишь слабое жжение, да лез в ноздри запах трав, такой сильный, словно они росли и цвели, и рассеивали пыльцу прямо тут, в мечети, на ковре, как теперь он мог видеть, старом и вытертом, с орнаментом из золотых и зеленых нитей.

Вместе с болью от ушибов и царапин уходила и та, что поселилась внутри в день смерти матери, словно губка в морщинистых руках омывала и душу.

– Мусульманин тот, кто произносит с полной верой и пониманием, – продолжал старик. – Он – Аллах Единый, Аллах ни в чем не нуждающийся. Не родил он и не был рожден, и нет никого, равного Ему. Он един в господстве, един в творении, един в поклонении, в повелении и решении, в страхе и боязни, в царстве и владении, в пропитании и полагании, действии и обращении.

Голова у Самира шла кругом, Ильяс сидел у стены тихо, словно мышь, почуявшая кота, только моргал.

– Так, а теперь колено, – сказал старик, откладывая губку. – А ну, сними штаны. Воистину, Аллах с терпеливыми. Как сказал Повелитель Верующих, да будет доволен им Аллах: «и поистине, Досточтимый и Достославный Однозначный, нельзя разделить его ни в сущности, ни в разуме, ни в воображении…».

Холодные сильные пальцы ощупали колено Самира, и тот замер, готовясь к еще большей боли. Но старик дернул, что-то хрустнуло, горячая волна плеснула на лодыжку и на бедро, словно всю ногу облили кипятком, а в следующий момент неприятные ощущения исчезли.

– Ну как, лучше? – спросил старик.

– Да… – прошептал Самир. – Спасибо…

За стенами мечети по-прежнему падали бомбы; самолеты, прилетевшие с запада, рвали небо; дома рушились, чтобы погрести под собой хозяев, но он ощущал себя в безопасности. Голова продолжала кружиться, но иначе, легко и свободно, словно он избавился от тяжкого груза, от застарелой боли.