Детектив весеннего настроения - стр. 121
Она видела, что креативный директор чем-то очень встревожен, но расспрашивать наскоро и прилюдно не желала. Кроме того, он должен понять, что она очень на него сердита. Так сердита, что даже заговаривать с ним не желает!
– У кого какие соображения?
Соображений не последовало, зато в кармане у Константинова очень некстати зазвонил телефон.
Не ответить Константинов не мог. Он был «продвинутый», и все звонки в мозгах его телефона были поделены на «группы» и в зависимости от «группы» издавали разные звуки.
Романтическая мелодия из «Бандитского Петербурга» свидетельствовала о том, что на проводе «семья». «Семью» он не мог оставить без внимания.
– Да, мам!
Лера Любанова проводила его мрачным, словно угольным взглядом. Лере Любановой решительно не нравилось все то, что креативный директор проделывал в последнее время.
– Мам, говори быстрее, я на совещании.
– Ну, тогда перезвони, когда сможешь.
Этого Константинов терпеть не мог! Вот теперь он должен думать, зачем она звонила и не случилось ли чего, а потом, не дай бог, он забудет перезвонить, мать обидится, он рассердится и так далее.
– Мама, быстро говори, чего хотела!
– Ну ты же занят!
– Мама, я уже вышел в коридор. Специально. Говори. Что?
– Саша, у Леночки закончилось Фемара. Я просто тебе напоминаю. Купи и завези нам, если можно, сегодня. Понял?
Константинов понял. Про лекарство он и в самом деле забыл, а не должен бы забывать.
Несколько лет назад случилось несчастье. У сестры вдруг обнаружилась «онкология», и это слово, почему-то казавшееся Константинову похожим на свернувшуюся холодными пыльными кольцами очковую змею, стиснуло семью со всех сторон. Мать в один день изменилась необратимо, непоправимо, окончательно, и вдруг оказалось, что отец уже не отец, а пожилой дедок, шаркающий по лестнице подошвами старомодных ботинок, и Константинов решил, что Ленка непременно умрет, и тогда – все.
Что «все», он не знал, но знал, что – «все», точка.
Присутствие духа сохранила только сама сестра:
– Рак груди – излечимая болезнь, – твердила она с попугайской уверенностью, и никто не смел ей перечить, и все делали вид, что верят, и бодрились.
А потом она нашла препарат с названием, больше похожим на название духов – Фемара. Врач в больнице сказал, что хороший препарат, снижает риск рецидивов, и улучшает, и поддерживает на сколько-то процентов больше. Вот в препарат родственники уверовали гораздо сильнее, чем в Ленкины заверения, что все обойдется.
И препарат не подвел! После операции прошло уже… лет пять прошло, и все – тьфу, тьфу, тьфу! – в порядке. Ничего, обошлось, и Константинов и его семья свято верили в то, что обошлось именно потому, что Леночка регулярно принимала эту самую Фемару.