Детектив для уютной осени - стр. 25
– И все же кто читает эту книгу?
– Никто, – заявила Мышь. – Она лежит здесь просто так, для красоты. В окрестностях Кенигсберга обязательно должно быть нечто, связанное с Кантом! Спокойной ночи!
И большими прыжками Крис-Мышь понеслась вверх. Лестница одобрительно загудела.
Василий Васильевич закрыл книгу, вернул ее на стол и отправился к себе.
Из столовой тянуло сигаретным дымом и доносились гогот и голоса:
– Слышь, Санек, а он мне и говорит, значит, чтоб я отваливал, а я ему на это: че ты быкуешь, блин!.. Ты кто есть такой! А я ему: ты с кем базаришь, мелюзга неумытая, когда я есть правая рука самого Санька Морозова, Алексан Федорыча, дорогого нашего!
– А он че тебе на это?
– Погоди, давай накатим за дружбу! За тебя, Санек! Где бы мы были, если бы не ты и не умище твой!
Василий Васильевич миновал столовую, поднялся на второй этаж, закрыл за собой дверь на лестницу. В коридоре было тихо и темно. Он вошел в свою комнату и с удовольствием потянулся.
Здесь не было слышно ничего, кроме шума моря и шелеста листьев.
Не зажигая света, он стянул одежду, пошвырял как попало и бухнулся в прохладную постель. Тотчас в голове все сдвинулось и поплыло: шумные бухарцы, ковровые тюки, дорога, дом с черепичной крышей, вещунья в разноцветных шелках, перстень со странным горящим камнем, готическое окно, трепет свечи, громыхание стола, «Ой, мороз, мороз», который слезно выводили свины.
До чего хорошо, успел еще подумать Василий Васильевич и уснул.
Он добежал до конца «променада» – вдоль пляжа под откосом была проложена деревянная широкая дорожка на сваях – и не встретил ни одного человека. Море плескалось в двух шагах, тихое, ласковое, совсем не такое, как вчера, и солнце казалось почти летним. «Променад» заканчивался лестницей на косогор. Меркурьев, тяжело дыша, оценил лестницу и понял, что ему ее не одолеть.
– Слаб стал, – сказал он себе и откашлялся.
Еще в Бухаре решено было бегать каждый день, не слишком много, десяточку, а если десяточку сразу тяжело, начать километров с семи. Хитроумные часы, считавшие маршрут, показывали, что пробежал он всего пять, но сил не осталось.
Он приказал себе собраться и двинулся в обратный путь. Ноги несли его с трудом.
Меркурьев знал, что перебирает, что бежать сейчас не нужно, а нужно перейти на шаг и спокойненько вернуться в гостиницу, но он должен себя заставить! В этом весь смысл!.. Вымотать себя до предела, до рвоты, до кругов в глазах – вот тогда это можно считать победой!
А так… бегать в свое удовольствие – это упражнение для пенсионеров и худеющих барышень.