Детектив дальних странствий - стр. 24
– Она болеет, сказала. Звонила вчера утром и потом сегодня начальнику департамента.
– Ничего, я ее сильно не обременю. Возможно даже, после моего визита ей станет лучше.
Постояльцам «Колизеума» предоставлялось право бесплатного проезда на двух видах местного общественного транспорта. Во-первых, можно было спуститься в город на «лановой драге» – фуникулере с двумя вагончиками. Также от отеля отходила пара автобусных маршрутов – номер два и двенадцать.
Водитель двенадцатого номера совершенно не говорил по-русски, и это было даже странно после гостиницы, в которой все с разной степенью успешности по-нашему чирикали. Пришлось перейти на английский. Шофер пояснил: доехать надо сначала до автовокзала Тржнице, а там пересесть на автобус, опять-таки бесплатный, который запустил для своих клиентов гипермаркет «Теско», и на такой-то остановке выйти.
Таня села у окна. Никого больше в салоне не оказалось. Отдыхающий народ завтракает, принимает процедуры. И только ей не сидится на месте. Поистине правильно говорит мама Юлия Николаевна: шило у тебя, Татьяна, в заднице! Что ей и впрямь неймется?
Автобус отъехал от конечной. Серая громада «Колизеума» уплыла назад и вверх. Потянулись чистенькие и богатенькие двух- и трехэтажные виллы. Слева по ходу движения иногда распахивался в долине, во всю высь и ширь, красивый разноцветный город.
Какие действительно у нее догадки? Абсолютный мизер. А в суде их как доказательства и вовсе никто не примет.
Да и опасно. Ведь если она во всем права, то выходит что?
Вполне можно нарваться на удар молотком или нож.
Или, может, убийца предпочитает электричество?
Но Татьяна все равно лезла – потому что ей казалось, что там, куда она направляется, она сейчас нужна.
А виной всему – пара реплик, которые она некогда услышала в ресторанчике «Пльзень», ставшем ей любимым.
Вспомнилось, как однажды, когда она наслаждалась бокалом резаного, до нее донесся диалог по-русски.
Говорившие сидели за спиной, поэтому рассмотреть их Татьяна не могла.
Рассказывал женский голос – далеко не юный, в возрасте. Лет сорока плюс. Рассудительный и раздумчивый. И по интонации чувствовалось: женщина расстроена. Огорчена. Даже убита.
– …И ты представляешь, Пашенька, он ведь даже не узнал меня! Даже! – не! – узнал! Неужели я так изменилась?! Или настолько плохо выгляжу?!
Ей возразил другой голос – мужской, достаточно молодой, даже юный. Но если женщина говорила по-русски совершенно правильно и без малейшего акцента, то мужлан, чувствовалось, вырос и постоянно проживал за рубежом. По стилю, интонации, речи выходило, что он, скорее всего, эмигрант во втором колене, родился и вырос на Западе.